Цивилизация
Выставочные залпы – привычный метод работы Московского Дома фотографии. Одновременное открытие четырех проектов не слишком выделялось бы из беспрерывной канонады, если бы не признаки праздничного салюта. Юбилейное чествование Ольги Свибловой, основателя и директора МДФ, проходило на фоне выставки «Некоторые события культурной жизни. 1953 – 2003». Работы Дмитрия Бальтерманца, Виктора Руйковича, Александра Абазы, Виктора Ахломова, Игоря Мухина и еще десятка прославленных фотографов иллюстрируют советско-российскую мифологию: тут и Хрущев, и Гагарин, и академик Сахаров, и БГ с Цоем, и Протопопов с Белоусовой… Вклад юбилярши в недавнюю отечественную историю обозначен скромным снимком, где она на пару с Лужковым.
Между тем воздействие, оказываемое Ольгой Львовной на местный культурный пейзаж, продолжает оставаться значительным – не зря на вернисаже выстроилась длинная очередь из букетодарителей. Нынешний фотографический бум в России – во многом заслуга Свибловой. Не то чтобы она этот бум породила, скорее, умело импортировала мировую моду, сочетая ее со здешней традицией. Теперь некоторые сетуют на монополию МДФ и обидчиво указывают (не всегда безосновательно) на поверхностность и попсовость многих здешних показов, но ведь кто первый встал, того и тапочки… Экспансия Дома фотографии постепенно распространяется и на другие сферы: под свибловским присмотром строится мультимедийный комплекс актуальных искусств. Первый шаг в его выставочной программе сделан уже сейчас: на обжитой территории МДФ зрителям предлагается видеопроект Ольги Чернышевой «Поезд».
Любительская камера движется от хвоста к голове электрички, скользя по лицам пассажиров и задерживая внимание на попрошайках, торговцах мелочами и странствующих чтецах поэзии собственного изготовления. Иногда при переходе из тамбура в тамбур случаются нарушения пространственно-временного континуума, и мы видим то вагон-ресторан, то больничный коридор. Музыка Моцарта должна приподнимать бытовуху до уровня метафоры… Заявка очевидна: некогда символом Руси служила птица-тройка, теперь им стал пригородный поезд. И сделано-то все с любовью, но откликнуться сердцем не позволяет ужасная операторская работа. Это врожденный порок видеоарта, который ощущает себя посткинематографом, а на практике оказывается недокинематографом. Навязчивая ассоциация с сокуровским «Русским ковчегом» и вовсе пускает «Поезд» под откос, потому как нечего дилетантам тягаться с большими режиссерами. Впрочем, у видеоманов свои критерии гениальности; им такой разговор как был параллелен, так и остается.
По соседству с затемненным залом презентируется книжка «Фокус группы. 50 портретов новой России». Книжку мы не читали, выставка же вызывает вялое недоумение.
Подразумевая под «новой Россией» полсотни столичных богемщиков, стоило проявить минимальное ухарство: раздеть кого-нибудь, что ли, или усадить верхом на носорога.
Здесь же на фоне кирпичной стены – постные, статичные фотопортреты то ли усталых клерков, то ли разочарованных миссионеров. Снимал их всех по заданию французских авторов книги наш маэстро Лев Мелихов, обычно способный высекать искру из материала. Кто допустил роковой промах в концепции, неизвестно, но смотреть категорически не на что.
Пожалуй, наибольшее любопытство вызывает ретроспекция Владимира Куприянова, одного из самых узнаваемых российских фотографов. В названии выставки – «О восьмидесятых» – содержится и хронология, и эстетика. Для Куприянова то было золотое время, когда выковывались принципы концептуальной фотографии. Одновременное предъявление двух соседних кадров, соединение фотоизображений с текстами и рукотворными узорами, фрагментирование снимков после печати – подобное «баловство» постепенно оформилось в стиль. Зачем фотографировать, скажем, тетрадный листок в клеточку и помещать снимок рядом с объектом? Философских объяснений много, практического смысла никакого, но цикл «Двойная печать», из подобного добра и состоящий, производит впечатление по сей день.
Встречаются у Куприянова почти классические репортажи, например серия «Первое мая 1985 года в Балашихе» или хрестоматийное «Метро». Без концептуальных игр дело и тут не обходится, только ирония выражена не впрямую. Взять хотя бы «Летнюю прогулку»: сначала видишь только, что все снимки сделаны в толпе, потом понимаешь, что запечатлены одни женщины, еще через секунду догадываешься, что действительная героиня серии – часть тела ниже спины. Вряд ли впечатление от подобных открытий можно приравнять к катарсису, но таким уж оно было, неофициальное искусство 80-х. Кто скажет, что сегодняшнее лучше?
