Конфликта в правительстве еще нет, но будет

Перестановки в правительстве, наконец, прокомментировал и сам премьер-министр. Ничего неожиданного: это, естественно, сильное решение и «укрепление правительства во всех отношениях». Оно даже не противоречит сути административной реформы. Понятно. Даже откровенные недруги премьера в состоянии упрекнуть его в чем угодно, только не в дефиците политкорректности. Но в данном случае есть одна техническая проблема. «Сильное решение», вызванное, по словам Михаила Фрадкова, необходимостью решать социально-экономические задачи, содержит в себе потенциал глубоких разногласий в правительстве. Или, если быть точным, накладывается на весьма вероятное углубление таких разногласий между двумя блоками правительства – тем, что отвечает за доходы и инфляцию, и тем, что будет отвечать за социальные программы в предвыборный период.

Неделю за неделей Минфин повторяет, что одной из главных причин инфляции становятся растущие расходы бюджета. Месяц за месяцем Минфин старается найти способы изымать из экономики как можно больше денег. Теперь он вместе с ЦБ предлагает с января будущего года отправлять в Стабилизационный фонд и экспортные пошлины на нефтепродукты и газ. Правда, вместе с тем же ЦБ он уже привел ситуацию к тому, что объемы кредитов в экономике почти в три раза ниже нормального для стабильной экономики и продолжают снижаться, а промышленные инвестиции, по экспертным оценкам, имеют и будут иметь тенденцию к сокращению. В отличие от объема денег в потреблении.

Это, вероятно, сделает структуру инфляции еще более сложной, поскольку вызванная избытком денег инфляция спроса в сфере потребления в сочетании с еще более высокой инфляцией издержек, вызванной в производстве дефицитом денег, рано или поздно создадут гремучую смесь, на которой общие показатели инфляции в состоянии подпрыгнуть неприятно высоко. Но это все, что сейчас есть у денежных властей – вот эта политика сдерживания инфляции за счет сокращения денежного предложения. Именно это сейчас основа значимости и влияния Минфина. И она-то как раз и станет проблемой, когда обнаружится, что ее сложно совместить с «национальными проектами» и «необходимостью решать социально-экономические задачи».

Это, конечно, достаточно очевидно и так, но до сих пор в правительстве не было фигуры, персонально ответственной именно за эту сферу деятельности. Премьер и его единственный зам отвечают за все. Минфин – за свое. МЭРТ – не очень понятно за что, если огромные ресурсы, способные обеспечить ускорение роста, вдохновляют его представителей только на декларации о том, что «мы должны быть умерены в бюджетных расходах и осторожны в социальных обязательствах». Но теперь в правительстве есть такая фигура, ответственная именно за социальные программы. И даже только формальный статус первого вице-премьера обеспечивает этой фигуре немалое влияние.

Что из этого получится? Скорее всего, ничего нового. Потому что все происходящее в экономике до абсурда монотонно и циклично. 10 лет назад – правда, при гораздо более высокой инфляции – денежно-кредитная политика уже строилась на ее сдерживании за счет искусственного создания дефицита денег. Это изобретение приписывалось впоследствии министру финансов Борису Федорову, но закончилось тем, что инфляцию превратили в быстро растущий внутренний долг. И ничего не меняется. ЦБ направил в Думу новый проект денежно-кредитной политики. Что по этому поводу сказал глава ЦБ? Что проблема стерилизации денежной массы смягчается, и при этом возможно возникновение проблемы в рефинансировании. Потому что платежный баланс, вероятно, будет слабее, чем ожидалось. Dixi. День Сурка. Forever.

Но еще интереснее, что сказали Центральному банку в банковском комитете Думы, прочитав проект «Основных направлений денежно-кредитной политики». Сказали три принципиально важных вещи.

Во-первых, что ЦБ занижает прогнозы макроэкономического развития страны. Денежная программа строится на слишком низких прогнозах цены барреля нефти, отсюда и слишком низкая оценка будущих доходов. Как всегда. Это повторяется из года в год, потому что Минфин и ЦБ из года в год стараются показать Думе как можно меньше денег, чтобы сократить возможные объемы расходов и тем самым уберечься от дополнительной инфляции все теми же методами. Дума никогда Минфину и ЦБ не верит, и их переписка при утверждении денежной программы почти текстуально повторяется ежегодно. Был только один прецедент самостоятельности ЦБ в этом отношении – при Геращенко, позволившем себе не согласиться с прогнозами Минфина. Но это случилось незадолго до его отставки.

Во-вторых, Дума, как всегда, усомнилась в том, что прогнозируемая инфляция действительно будет так низка, и попеняла ЦБ за то, что предлагаемой программе нет конкретных мер, позволяющих правительству удерживать и тем более снижать инфляцию. Это тоже из ежегодных шоу.

Но есть и третье, что нарушает цикличность: в банковском комитете сочли, что при росте монопольных и регулируемых государством цен возможности ЦБ тормозить инфляцию за счет курсовой политики и сдерживания денежного предложения уже ограничены. Потому что ключевой проблемой экономической стабильности становится бюджетная политика. Ее ослабление и рост непроцентных, не связанных с погашением внешних долгов, расходов не позволят в будущем году ни обеспечить устойчивость рубля, ни опустить инфляцию, как планирует ЦБ, практически на треть.

Иными словами, конфликта в правительстве еще нет, но союзники у одной из его будущих сторон уже есть. Жаль только, что обе позиции в потенциальном конфликте тупиковые.