Цивилизация
На конец октября намечено заседание комиссии правительства Москвы по градостроительству в охранных зонах (в просторечии — «сносная» комиссия), где будет решаться вопрос о сносе шести зданий рубежа XIX–XX веков в Сретенском монастыре. Ранее рабочая группа комиссии уже дала согласие на разборку старинных домов.
Зачем сносить?
Казалось бы, сама постановка такого вопроса для современной Москвы абсурдна: какой может быть снос в монастыре, тем более в Сретенском, и так безмерно пострадавшем при советской власти: в конце 1920-х – начале 1930-х здесь снесли три древних храма и колокольню. Однако реалии таковы, что 80 лет назад хранителям городской старины приходилось защищать ее от внешних агрессоров, а сегодня инициатива сноса исходит «изнутри», от монастырского начальства. Снос задуман, конечно же, не ради сноса, а ради нового строительства.
К 2017 году в монастыре должен подняться новый собор с символическим посвящением — «Храм Новомучеников и Исповедников Российских на крови, что на Лубянке».
Так, по замыслу влиятельного настоятеля Сретенского монастыря о. Тихона (Шевкунова), должен быть отмечен юбилей революции 1917 года, с которого Церковь, собственно, и ведет мартиролог Новомучеников. Именно так и именно здесь — в конце Большой Лубянки, в начале которой в первые советские годы расположилось учреждение, так много сделавшее для умножения числа Новомучеников.
Идея, безусловно, красивая, возвышенная и символичная. Тем более древний монастырский собор 1679 года, единственный уцелевший в обители, по воскресеньям и в праздники не вмещает большого числа прихожан, и людям приходится молиться под открытым небом. Новый собор, рассчитанный на 3000 человек, должен решить и эту проблему.
Собственно, против строительства нового храма как такового никто и не возражает. Обе идеи, вызывающие к жизни строительство нового храма, бесспорны. Желание отдать дань памяти жертвам революции и заодно позаботиться о прихожанах вызывает только уважение. Речь — о воплощении этих благородных идей. А здесь случай особый: один из древнейших монастырей Москвы превращается в полигон для воплощения амбициозного проекта, который преобразит его до неузнаваемости.
«Эсхатологический образ победы Церкви»
В статье на одном из православных интернет-ресурсов о.Тихон (Шевкунов) подробно рассказывает и о задании, которое было дано участникам конкурса на проектирование нового собора, и о критериях выбора победителя — проекта архитектурной мастерской Д. Смирнова. Последние формулируются так: «Нас по-настоящему порадовало то, как авторы проекта смогли найти эсхатологический образ победы Церкви, образ Града Небесного, Нового Иерусалима, в центре которого Агнец — Господь наш Иисус Христос в торжестве Своей победы».
Задачи архитекторов были весьма многогранны — от выражения идеи «небесного торжества Новомучеников» до вместимости храма и подземных автостоянок.
Поразительно одно: в условиях конкурса, как их перечисляет в своей статье о. Тихон, нет ни малейшего упоминания о необходимости соблюдать требования законодательства об объектах культурного наследия, каковым является Сретенский монастырь. И архитекторы проектируют так, словно этого законодательства нет.
Прямо посреди зоны предполагаемого строительства располагается официально утвержденная Росохранкультурой в 2010 году территория объекта культурного наследия. По закону на ней вообще нельзя ничего строить. Вся остальная территория будущей стройки — охранная зона, в которой возможно только восстановление (регенерация) утраченных ранее элементов исторической среды. По схемам, граница строительного котлована глубиной более 8,5 м должна пройти в 5 м (!) от древнего собора. Четыре из шести предназначенных к сносу зданий Сретенского монастыря имеют, согласно официальному сайту Мосгорнаследия, статус «ценных градоформирующих объектов» — специально для тех, кто уже начал рассуждать, что «эти здания не имеют никакой ценности».
Показательно, что в жюри конкурса участвовал руководитель департамента культурного наследия Москвы Александр Кибовский, который, казалось бы, первый должен настаивать на соблюдении требований закона. Однако жюри с его участием признало абсолютно не считающийся с ними проект победителем конкурса. Более того, в сентябре 2013 года Александр Кибовский направил письмо министру культуры России Владимиру Мединскому, в котором, отметив, что «размещение объекта нового строительства на территории объекта культурного наследия вступает в противоречие с требованиями законодательства», просит министра дать поручение рассмотреть проектные материалы этого самого нового строительства и сообщить «о готовности согласовать необходимый для реализации строительства новый проект охранной зоны», а также о сроках выпуска нового документа об измененных границах территории памятника.
Оставляя в стороне эсхатологию, можно заключить, что новый собор, если он будет построен, станет впечатляющим образом победы Церкви над федеральным законом об объектах культурного наследия. При активном участии руководителя городского департамента культурного наследия. Слово «охраны» из названия этого ведомства исчезло еще семь лет назад.
Превыше Успенского собора
Не смею судить, насколько архитектура нового собора соответствует образу «Града Небесного», хорошо ли она отражает мемориальный замысел. На то есть другие мыслители и критики, тем более критика — субъективна. Поэтому поговорим об объективном: о размерах, по которым виден масштаб — и замыслов, и помыслов.
Листаю «Альбом предпроектных материалов» — с печатью, подписью архитектора и весьма точными цифрами. Здание общей площадью более 10 тыс. кв. м, размером 39,5 х 35 м имеет два подземных и семь надземных этажей. А его высота (с крестом) — 55 м. Это, напомню, собор, который планируют построить в сравнительно небольшом городском монастыре. А размеры его под стать кафедральному храму столичного размаха. Новый собор Сретенского монастыря окажется превыше Успенского собора в Московском Кремле (45 м), некогда главного храма Московской Руси. Он будет выше Софии Киевской (29 м до зенита купола). И равен по высоте главной исторической святыне православного мира — Софии Константинопольской. Воистину, это дерзновенный замысел.
О том, что старинный Владимирский собор Сретенского монастыря будет визуально подавлен новым храмом и перестанет главенствовать над монастырской территорией, излишне и говорить.
420 из 10 тыс. кв. м
Теперь о том, ради чего значение древнего собора должно быть умалено новым сооружением, ради чего его нужно подвергать опасности близкого соседства со строительным котлованом, ради чего должны быть снесены шесть старинных построек монастыря и ради чего собираются урезать территорию памятника и охранную зону.
В «Альбоме предпроектных материалов» есть одна поразительная цифра: площадь главного храма — 420,57 кв. м. При общей площади более 10 тыс. кв. м. Даже если прибавить 120,3 кв. м алтаря, площадь собственно храма получается около 5% проектируемого здания. А все остальное? Два нижних, подземных, яруса — автостоянка на 90 машин, рампы-выезды, технические помещения.
Я не знаю другого такого случая, когда бы на территории древнего русского монастыря с археологическими слоями начиная с XIV века собрались строить двухэтажный подземный паркинг.
Какое он имеет отношение к «небесному торжеству Новомучеников» — неизвестно, однако находится с ним под одной обложкой. Затем следуют два уже надземных яруса, которые невозможно иначе назвать, как офисно-хозяйственными. Из спецификации помещений: «комната приема пищи», «казначейство», «рабочий кабинет», «архив», «касса», «помещение экономского отдела», «швейный цех», «переговорная», «архив + склад антиалкогольной продукции», «техническое помещение», «кабинет делопроизводителя», «кабинет издательства», «помещение воскресной школы», «трансформируемый зал», «помещение совета по культуре», «интернет-магазин», «ризница» и т.п. Плюс лифты, тамбуры, лестничные клетки. И только выше — храм. Тип сооружения, таким образом, получается тот же самый, что и новый храм Христа Спасителя на Волхонке, разве что пропорция между храмовым и «прочим» пространством будет еще более впечатляющей.
Это при том, что массивную школу советской постройки, ту самую, из которой выселили французский лицей, не снесли (вот получилось бы место для нового храма), а передали монастырю под духовную семинарию. При том, что в 1990–2000-е годы московская, да и федеральная охрана памятников постоянно шли на уступки монастырскому начальству, позволив ему построить и новые галереи у собора, и новую колокольню, и новые 4-этажные корпуса, хотя все это, мягко говоря, плохо сочеталось с буквой и духом законодательства об охране памятников.
Но, как оказалось, квадратных метров на все не хватает. Возможно, именно поэтому никто не рассматривает всерьез возможность реставрационного воссоздания погибших в советские годы древних построек Сретенского монастыря — Никольской церкви, Трапезной, храма Марии Египетской, надвратной колокольни. Между тем как раз воссоздание снесенных построек позволило бы, оставаясь в рамках закона, увеличить и площадь монастырских зданий. Но, конечно, не так радикально, не на 10 тыс. кв. м.
Предложения подумать о воссоздании отвергаются по двум причинам: храмики-де были маленькие, да и Большая Лубянка в советские годы расширена, придется урезать проезжую часть.
Кстати, в наши дни, когда только что сокращена до одной полосы проезжая Большая Дмитровка и идут разговоры о сокращении на две полосы проезжей части Тверской улицы, это не кажется столь уж фантастичным.
Прецеденты и альтернативы
Помимо всего прочего, строительство в Сретенском монастыре может иметь не только локальные последствия. Нет никаких гарантий, что настоятели других старинных монастырей с «тесными» средневековыми соборами (таких в России десятки и сотни) не захотят последовать московскому примеру. И ссылаться на охранное законодательство будет сложно, поскольку Москва опять-таки покажет пример его «преодоления» на Лубянке. А если уж монастыри начнут становиться аренами нового строительства, то система охраны памятников рискует просто рухнуть. Это право в России не прецедентное, а вот его игнорирование как раз прецедентами и живет. «Сретенским разрешили, почему нам нельзя?»
Все это вовсе не значит, что в Сретенском монастыре к 2017 году невозможно построить новый мемориальный храм. Задача состоит в том, чтобы построить его, не делая вида, что до нас не было 600-летней монастырской истории, что территория не занята историческими постройками монастыря, что проект не противоречит закону. То есть нужно соблюсти требования законодательства, не подавлять древний монастырский собор и не уничтожать ради новостройки подлинных старинных зданий и без того пострадавшего в ХХ столетии монастырского комплекса.
Это задача более сложная, но она вполне решаема.
Во-первых, есть вариант с воссозданием снесенного. Это менее амбициозно, зато ближе к мемориальной идее.
Во-вторых, отказ от четырех (!) этажей автостоянок, технических и офисных помещений позволил бы существенно сократить все габариты нового здания. Для воскресной школы можно, вероятно, найти место и в семинарии.
В-третьих, непосредственно в «пятно» нового храма попадают, судя по проектным чертежам, только два из шести сносимых старинных зданий — на месте остальных проектируются либо новые административные постройки, либо «входная группа» с Рождественского бульвара, либо вообще ничего, чтобы не мешать восприятию нового собора. Поскольку речь о древнем монастыре, исторические постройки должны пользоваться «презумпцией сохранения», а не наоборот.
Наконец, в-четвертых, существует альтернативная территория для строительства. Она вплотную примыкает к монастырской, находится к западу от школы-семинарии и застроена 1–2-этажными хозпостройками и гаражами, о которых никто не будет сожалеть. Правда, гаражи эти, говорят, принадлежат одному могущественному ведомству. Но поуговаривать это ведомство пожертвовать хоздвором ради строительства храма в память Новомучеников — задача гораздо более благородная, нежели уговаривать министерство культуры урезать территорию объекта культурного наследия и охранную зону.
Опасность «блицкрига»
Однако тот факт, что домики Сретенского монастыря двигают на «сносную» комиссию, говорит о том, что пока монастырские, да и городские, власти менее всего расположены думать об альтернативах. Урезание территории объекта культурного наследия и охранной зоны, с учетом бюрократической процедуры, может занять не один месяц, а вот принять и быстро воплотить в жизнь решение о сносе исторических зданий гораздо проще.
Этот вариант «градостроительного блицкрига» уже опробован на Ново-Екатерининской больнице на Страстном бульваре, где ради строительства нового здания Мосгордумы были приговорены к сносу три старинных корпуса.
Решение было принято 26 декабря 2012-го, а дома снесены ранним утром 1 января 2013 года. После этого «выяснилось», что утвержденные правительством Москвы градостроительные регламенты прямо запрещают новое строительство на их месте, однако что снесено — снесено, и стройка за непроницаемым забором уже начата. Видимо, по этому же сценарию планируется и строительство в Сретенском монастыре.
Конечно, после этого о «новой градостроительной политике Сергея Собянина» можно будет уже не вспоминать. Впрочем, кто сегодня о ней вспоминает?
Автор — член Общественной палаты, координатор «Архнадзора»
Иллюстрации взяты из «Альбома предпроектных материалов», публично представленного на заседании рабочей группы комиссии правительства Москвы по градостроительству в охранных зонах в сентябре 2013 года.
