Не гречкой едины

Интересная пара: гречка и опросы ВЦИОМ. Как эталонно они дополняют друг друга!

ВЦИОМ замерил индекс: «Насколько вы согласны с тем, что дела в стране идут в правильном направлении?» «Да, согласны», — ответили 78% опрошенных (октябрь 2014). «Индекс счастья» также вырос, 66% респондентов чувствуют себя счастливыми осенью 2014 года. Три года назад их было всего 41%. Поддержка президента РФ сегодня — 86,5%. А для полного портрета чего-то не хватает, какого-то мимолетного штриха. И вот же он: на фоне повышенного индекса счастья население массово скупает гречку.

Правительство обсуждает возможность открытия гречневых запасов Росрезерва. Розничная цена гречки с начала ноября взлетела на 27,5%. Государство готовится к крайним мерам. Гречневые паники, гречневые шантажисты... Было уже несколько гречневых инцидентов — в Пензе и в Москве, за четыре дня люди смели с полок двухмесячный запас крупы. Цены взметнулись до 100 рублей.

Все хорошо, при этом гречку с прилавком сметаем.

«Я машинально, товарищ Бендер, я машинально!» — как кричал Шура Балаганов, обладатель пятидесяти тысяч рублей, укравший сумочку, в которой были черепаховая пудреница, профсоюзная книжка и один рубль семьдесят копеек наличности. Или как говорил Кузьма Кузьмич Иорданов: «Помнят руки-то! Помнят!» Это герой Юрия Никулина из прекрасного фильма Кулиджанова «Когда деревья были большими», фронтовик, бывший слесарь 5-го разряда, ныне пьяница, распадная личность, мошенник. Но руки помнят работу слесаря. И никакая новая жизнь старые привычки не затмит.

Итак, никакого противоречия тут нет. Да и какая же народная власть без дефицита? Народ это понимает. Как говорил Жванецкий устами Райкина, «дифцит — великий двигатель общественных списфицких отношений». Да и опять же плюс: введут карточки и всех накормят. Думаю, что если еще что-то пропадет (ну, соль, видимо), индекс поддержки верного курса правительства еще повысится. Есть, есть тут некая тайная связь между переживанием счастья и пустыми прилавками.

Не зря говорят: «Раньше жили бедно, но счастливо». Значит, чтоб стать счастливым — надо что? Конечно. Вернуться из мира чистогана в мир бедности... Не так?

Народная власть — это та правда, за которую надо пострадать. Тут президент все четко понимает.

Надо терпеть, потому что бесплатно величие не дается, а кроме терпения, вы ни черта не умеете, как намекал когда-то товарищ Сталин.

Вот цитата: «Товарищи, я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа и, прежде всего, русского народа. (Бурные, продолжительные аплодисменты, крики «ура».) Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он — руководящий народ, но потому, что у него имеется общеполитический здравый смысл и терпение».

Вот каковы приметы подлинно народного государства. Как видим, нынешнее устройство российского мира — гораздо более народное, чем раньше. Потому что современное государство основано на прагматизме. А СССР был основан на идее (фальшивой и нежизнеспособной). Например, в чем основная разница между телевидением СССР и теперешним? Ну, главная-то разница?.. Прошлое телевидение имело перед собой довольно наивную, непрактическую, идеальную задачу: оболванить все 100 процентов населения. В эти 100 процентов входила своим жалким 5-процентым участием и советская интеллигенция. Потому тот телевизор был таким культурным и просветительским.

Нынешнее руководство быстро поняло, что 5 процентов — это тот неуловимый индеец Джо, который никому, как известно, задаром не нужен, что 5 процентов — это так ничтожно мало (ну, против-то девяноста пяти), так мало, что и учитывать их не стоит. Так решили новые практики, новые адепты реалполитик. С тех пор и не учитывают ни в каких своих решениях. И это хорошо видно по тому, что случилось с телевизором.

СССР со своей приверженностью идее как раз стал последним прибежищем старого мира, последним прибежищем чеховщины с достоевщиной, где интеллигенции находилось место. Ну что же, бывает, Афганистан, например, хранит наследие средневековья...

СССР был царством идеального, жизнь проживалась для какого-то непонятного невиданного, нереального будущего. Получилось, что самый передовой в мире строй был на самом деле самым консервативным.

Тогда как Запад преодолел «старый мир» уже в 1960-е. В 60-е Запад пережил сексуальную революцию, молодежный бунт и опрокидывание авторитета стариков. Тот самый случай, когда «старики» оказались старше «юнцов» лет на пять. Но «старики» держались за почти викторианские принципы морали, они были стопроцентные пуритане, и в то же время прямолинейные империалисты, ветераны двух мировых и многих колониальных войн. А «дети» (не намного юнее их) были уже совсем другими. Старики били детей, линчевали негров — то есть делали все, против чего восстали (и победили) дети 50–60-х. Явилась и восторжествовала рок-музыка.

А Советский Союз в это же время оставался заповедником пуританства, реализма, фолк-музыки (чуть помогло и то, что в СССР сельское население было преобладающим вплоть до конца 1950-х годов, но не в этом, конечно, суть). Чуть помогло и то, что все руководители были бывшие крестьяне, все крестьяне были бывшие крестьяне, вся интеллигенция была бывшие евреи (шучу).

То, с какой легкостью интеллигенцию свергли с пьедестала (а она-таки была на пьедестале, на своеобразном, терновом, неудобном, но пьедестале), говорит о том, что держалась она в приказном порядке коммунистами.

Теперь ничто не мешает вернуться к подлинной народности.

Вместе с самодержавием и православием. Однако не пугайтесь. Та, придуманная в XIX веке одним очень умным, но не очень благородным человеком триада — была вполне формальной и сидела на народе как на корове седло. И теперь так же будет. Остроязыкий и бешеный Белинский разоблачал эту уваровскую триаду на счет раз. Он говорил о православии: «Русский человек произносит имя Господа, почесывая себя кое-где».

Но найдем, найдем нужную формулу. Практика подскажет.