Цивилизация
Разноцветные кружочки, квадратики и прямоугольнички на пожелтевшей от времени бумаге – это в данном случае не супрематизм, а интерьерный дизайн. Идеи Малевича о пересоздании вселенной легко трансформировались в чертежи для обустройства отдельно взятых помещений. Идейный замах здесь, конечно, был уже не тот, зато дизайнерские заказы позволяли ученикам Казимира Севериновича применять на практике свою передовую методику. Скажем, в 30-е годы уже и помыслить было нельзя о публикации произведений в духе супрематизма,
а вот на уровне проектов последователь Малевича Василий Ермилов мог себе позволить оперировать запрещенной геометрией вполне легально.
К тому моменту уже остались в прошлом попытки реформировать пролетарский быт в духе футуристических фантазий. Еще в 1929 году упомянутый Ермилов носился с несколькими радикальными идеями, уповая на их внедрение. Процитируем харьковский журнал «Авангард» того времени, рекламирующий такое изобретение: «Беря во внимание церабкооповские кровати для совокупления, В. Ермилов разрабатывает сейчас дешевый, удобный и красивый варстат-кровать для исполнения этих животворных функций человеческого организма».
Статья называлась «Лiжко для спарування».
Понятно, что дальше опытных образцов эта история не двинулась. Только лет семьдесят спустя появился проект «кроватей для секса» американского дизайнера Карима Рашида. А Ермилову пришлось сосредоточиться на интерьерах для домов культуры и прочих полезных учреждений. Лишь эстетика тех «планов-дизайнов» напоминала о прежних авангардных замыслах.
Подобным образом выражали себя и другие ученики Малевича – Николай Суетин, Анна Лепорская, Илья Чашник. Их проекты мебели и интерьеров схожи с недавними опусами американских минималистов направления Neogeo, но смысл был совсем иным.
Свои представления о красоте и целесообразности супрематисты хотели воплотить в повседневной жизни.
Еще в большей мере это желание было свойственно конструктивистам – на выставке можно увидеть интерьерные эскизы Александра Родченко вместе с реконструированными образцами мебели. И даже такой гранд советской архитектуры, как Борис Иофан, не чурался дизайна. Из музея «Дом на набережной» для экспозиции позаимствованы стулья, спроектированные этим зодчим.
Интерьерные экзерсисы Ивана Леонидова и Якова Чернихова соседствуют с работами француза Жана Пруве, а головокружительная этажерка от нашего современника Юрия Аввакумова располагается неподалеку от сюрреалистических эскизов Сергея Чобана (помянем хотя бы его рисованный «Проект жилого дома в форме головы хозяина»).
Иронические фантасмагории явственно намекают на то, что вообще-то выставка не о дизайне как таковом.
Устроители попытались из чертежей, планов и форэскизов выстроить некое занимательное зрелище, отнюдь не нацеленное на педантичное исследование темы. Былой конструктивистский лозунг «не к старому, не к новому, а к полезному» в таком контексте выглядит довольно противоречивым. Так ли уж много пользы обществу смогли принесли те художники? И в чем пользу измерить? Оказалось, что даже самые функциональные по сути проекты все равно оказываются образчиками искусства своего времени. И сегодняшняя польза от них кроется где-то в эстетической сфере.
