Размер шрифта
А
А
А
Новости
Размер шрифта
А
А
А
Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

«Мои акции происходят сами по себе и без моего участия»

Художник Петр Павленский рассказал о «повешении на Красной площади»

Художник Петр Павленский рассказал «Газете.Ru» об «акции самоповешения» на Красной площади и о том, почему он никогда не устраивает акций дважды в одном пространстве.

В четверг, 4 сентября, художник Петр Павленский стал героем дня — ряд СМИ сообщили, что акционист в рамках протестного перформанса предпринял попытку повеситься на Красной площади. Напомним, ранее художник, устраивающий перформансы с общественно-политическим звучанием (в рамках которых он часто прибегает к самоистязанию), уже выступал на Красной площади — прибил свои тестикулы к брусчатке в знак протеста против «апатии, политической индифферентности и фатализма современного российского общества». Однако возможность проведения еще одной акции на Красной площади Петр Павленский в интервью «Газете.Ru» опроверг, а заодно рассказал, почему эта информация не могла быть правдой.

— Утренняя новость о вашем повешении на Красной площади оказалась уткой. Как вам кажется, с чем связано ее появление?

— Это, безусловно, достижение современных медиа — акции со мной происходят сами по себе и без моего участия. Этот феномен интересен сам по себе. Для чего это было сделано, я не знаю, потому что незнаком с источником «информации». Возможно, эта утка была запущена просто для колебания информационного поля — возможно, она должна была что-то спровоцировать. Теряться в догадках бессмысленно.

Медиа живут своей жизнью: по большому счету им не всегда даже нужны реальные ситуации и люди — достаточно персонажей.

— Вам не кажется опасной эта утка? В новости говорится, что вы во время акции раздавали манифесты и призывали к восстанию.

— У меня даже такой мысли не возникало. По поводу провокаций — есть органы, которые мной интересуются, которые за мной следят… Я, например, видел вчера, когда возвращался домой, как подъехала машина, занимающаяся прослушкой, — они, уж простите, очень характерно выглядят. В общем, у этих служб тоже есть свои методы работы с информацией.

— Они вами интересуются?

— Следят, да. Иногда это очевидно, иногда не очень. Эта слежка была навязчивой несколько месяцев, после акции на Красной площади, сейчас я ее редко замечаю.

— Насколько тот, кто придумал эту акцию, угадал ваш стиль?

— Она теоретически могла бы быть моей: человек, который это придумал, что-то понимает, а что-то — нет. Я не стал бы, например, повторять акцию на Красной площади, возвращаться в одно и то же место и использовать его как собственную монополизированную трибуну. Кроме того, суицид для меня не является формой высказывания — это слишком очевидно. Мне не очень интересно работать в таком ключе. Есть работа с телом, есть ряд высказываний, включающих в себя какие-то элементы самоповреждения, а самоубийство, в конечном итоге, это просто уничтожение, и всё.

— Есть мнение, что для художника и искусства, в том числе политического, сейчас время самое хлебное и благодатное — делать акции, рисковать собой. Вы согласны с такой точкой зрения?

— Да. Контекст, в котором приходится работать, и ситуация в целом довольно жесткие — с одной стороны. А с другой — давайте попробуем вспомнить время, когда было иначе.

Затишье, застой — сколько они могли длиться? Несколько лет?

В рамках любого режима и контекста жизнь не может протекать безмятежно: какие-то вещи все равно происходят. Разные формы управления, разные режимы в любом случае меняют контекст. Рост преступности, например, никогда не начинается сам по себе — он тоже исходит из политического контекста, из его трансформаций. То же самое происходит с искусством.

Для художников, писателей, журналистов — всех людей, которые работают с информацией, — странной была бы позиция молчать или куда-то прятаться, скрываться.

Война идет в информационном поле — так, например, происходящее сейчас на Украине очень сильно зависит от пропаганды и информационной среды.