Размер шрифта
А
А
А
Новости
Размер шрифта
А
А
А
Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

Сибирь, опера, кино и немцы

В Новосибирской опере показали вагнеровского «Тангейзера»

Средневековый рыцарь в кресле режиссера: Тимофей Кулябин в Новосибирской опере блистательно перенес оперу Вагнера «Тангейзер» в современность.

На сцене — съемочная площадка: скоро по рельсам поедет камера, а на ступенях древнего храма начнет собираться слабо одетая античная молодежь. Пока что режиссер в одиночку мается со своими записями: что-то зарисовывает, мнет и рвет бумагу, рисует снова. Это Генрих Тангейзер. В вагнеровской опере — поэт-певец, долго гостивший у самой богини Венеры, а теперь решивший расстаться с ней и вернуться к менее наполненной удовольствиями, но более осмысленной жизни. В Новосибирске, в спектакле Тимофея Кулябина, — постановщик фильма «Грот Венеры», которому в этот день предстоит завершить работу над картиной.

Трудно припомнить другого режиссера, который на наших просторах отнесся бы к опере столь радикально. Изменено не просто время действия и профессии персонажей — принципиально изменены их взаимоотношения и сам конфликт. У Вагнера Тангейзер расстается с Венерой (воплощением чувственной любви) и отправляется в Вартбург к девице Елизавете — воплощению любви христианской. На состязании певцов в Вартбурге он не выдерживает возвышенных речей коллег и славит любовь плотскую — чем наносит оскорбление всему благородному обществу; его изгоняют из города, велев принести прощение от папы Римского. Папа героя не прощает, но прощает Бог — поскольку заморившая себя молитвами до смерти Елизавета просит за героя.

У Кулябина этот треугольник «Венера – Тангейзер – Елизавета» исчез вообще. Его нет.

Прежде всего потому, что Тангейзер (Стиг Андерсен) не гостит в гроте Венеры, а снимает фильм про этот самый грот. Разговаривает на прощание с богиней (яркая дебютантка Марии Гулик) не он, а актер (Андрис Людвигс) — и этот актер исполняет роль Иисуса.

Вот здесь — завязка истории, зерно будущего скандала. Режиссер Тангейзер снимает фильм о так называемых потерянных годах Христа. В своей истории он предполагает, что до того, как отправиться страдать за человечество, Иисус гостил у Венеры. Завершив съемки, Тангейзер представляет свой фильм на Вартбургский кинофестиваль — им управляет его матушка Елизавета (Ирина Чурилова), с которой он давно не виделся.

Красная дорожка, шествующие через зрительный зал светские пары, шампанское — фестиваль открывается светской тусовкой. Приветствующие собравшихся режиссеры — развязный любимец публики, сдержанный сухарь-интеллектуал, очевидный проповедник — улыбаются прессе и гостям, все признают правила игры. Можешь считать коллегу бездарем — но аплодировать его выступлению ты обязан.

И только Тангейзер гримасничает во время выступлений благонамеренных коллег, демонстративно засыпает, накинув пиджак на лицо, и, не удержавшись, комментирует их речи.

Речи равны фильмам. Очередной герой (певец — у Вагнера, режиссер — у Кулябина) выходит и представляет свой взгляд на то, что такое любовь. После монолога с колосников развертывается афиша фильма. Все они — о несомненно прекрасных вещах: один — о верности (актриса на постере меж тем похожа на Беллу из «Сумерек»), другой — о самоотверженности (красотка поддерживает за руку мужа-инвалида).

И тут выскакивает Тангейзер и обвиняет коллег в том, что они вообще не знают, что такое любовь, — и перед зрителями разворачивается афиша, где Христос распят меж дамских бедер. Она шокирует собравшихся так, что те кидаются бить автора.

Понятно, что Кулябин видит главный конфликт «Тангейзера» не в противопоставлении любви земной и небесной, но в столкновении искренней религиозности и религиозности показной.

Версия, что Христос до принятия своей миссии был больше знаком с радостями плотского мира, чем это принято считать, ничем не оскорбляет героя — потому что выбор сделан, Венера сознательно оставлена ради более высокой судьбы.

Но ярость его «защитников» агрессивна, Тангейзера буквально готовы убить — и лишь благодаря заступничеству матери отпускают с издевательским приказом отправляться к папе Римскому.

Вся история в новосибирской постановке — о внешнем и внутреннем. Внешнее — официальный мир, официальные правила, толпы уборщиц (на сцене все время что-то метут, моют, убирают). Внутри — искренний и невежливый Тангейзер, который живет по своим правилам и разбрасывает бумаги с ненужными уже записями. Внешнее — вера напоказ, внутреннее — собственные, незаемные размышления о пути Христа. Внешнее — кинематографическая тусовка, мнение которой Тангейзеру глубоко безразлично, внутреннее — страдание из-за того, что заставил страдать мать, по которой этот конфликт на фестивале ударил неожиданно глубоко.

Окружающие могут считать, что повлияли на скандального творца, — на самом-то деле Тангейзер буквально сходит с ума оттого, что причинил боль матери.

Спектакль сделан сильной командой, в которой нет «слабых звеньев» и случайных людей. Дирижер Айнарс Рубикис сотворил фантастического Вагнера: оркестр не громыхал, не штурмовал аудиторию, но прописывал малейшие нюансы, работая с ювелирной точностью. Театровед, переводчик Ольга Федянина сделала для спектакля новый перевод — и русский текст субтитров теперь тоже более человечен и менее пафосен, чем использовавшийся в России ранее. Все художники (постановщик Олег Головко, художник по костюмам Галя Солодовникова, дизайнер Оксана Палей, отвечавший за свет Денис Солнцев) сделали мир этого «Тангейзера» ярким и достоверным.

Логотип же Вартбургского фестиваля — стилизованный папский посох, в котором пророс цветок, — достоин отдельного восторженного упоминания, так точно отражена в нем ирония постановки по отношению к «внешнему» (награду в финале, конечно же, получает не фильм Тангейзера). Собственно, в Новосибирске теперь можно увидеть настоящий образец Gesamtkunstwerk — того «общего», тотального искусства, о котором мечтал Вагнер более полутора веков назад, когда кинематографа еще не было в природе.

Реклама ... Рекламодатель: TECNO mobile Limited
Erid: 2RanynFDyWp