Цивилизация
19 февраля (по новому стилю) 1905 года под Мукденом (ныне Шэньян) в Маньчжурии началось наиболее масштабное, продолжительное по времени и самое кровопролитное сражение русско-японской войны. Русская императорская армия подошла к нему в неудовлетворительном психологическом состоянии из-за череды военных неудач. Ранее в том же году после героической обороны была сдана крепость Порт-Артур и не получилось наступление на Сандепу.
Добившись превосходства на море, Япония активно развивала свои возможности на суше. Битва развернулась на фронте общей протяженностью до 150 километров. С обеих сторон в ней участвовали около полумиллиона солдат и офицеров. При этом численное преимущество оставалось за Российской империей.
К началу февраля 1905 года в Маньчжурских армиях числились 276 тыс. штыков, 15 727 шашек и сабель и 2144 «саперных лопатки» — военнослужащих инженерных войск.
Капитуляция Порт-Артура позволила японцам перевести под Мукден 3-ю армию генерала Ноги Марэсукэ. С прибытием его подразделений группировка Императорской армии Японии насчитывала 270 тыс. человек при 1000 орудиях и 254 пулеметах. Русские располагали 1089 полевыми орудиями и 56 пулеметами.
Одним из главных виновников как поражения под Мукденом, так и проигрыша всей войны традиционно считают главнокомандующего Алексея Куропаткина. Некоторые претензии в его адрес не имеют под собой серьезных оснований. В ходе подготовки к большому сражению он добился присылки резервов и улучшения снабжения войск боеприпасами. Впрочем, как отмечал в своей научной статье «Мукденское сражение. К 100-летию русско-японской войны 1904-1905 гг.» историк Валерий Иванов, слабостью прибывших из России подкреплений являлось то, что в основном они состояли не из кадровых военных, а из запасников, не имели достаточной подготовки и опыта.
Как уточняется в статье Олега Назарова «Мукденское сражение глазами очевидцев», опубликованной в журнале «Историк», накануне схватки расположение русских войск было следующим. На правом фланге по фронту до 30 км находилась 2-я армия под командованием генерала Александра Каульбарса. В центре по обеим сторонам железной дороги располагались войска 3-й армии генерала от кавалерии, барона Александра фон Бильдерлинга. Левый фланг протяжением до 50 км по фронту занимали войска 1-й армии генерала Николая Линевича. С началом сражения ему был подчинен и Цинхеченский отряд, прикрывавший русскую группировку войск с востока. Резерв Куропаткина находился за центром фронта южнее Мукдена.
Войска были вытянуты в линию на 100 км, что сделало их оборону уязвимой.
«Русское командование было лишено возможности быстро производить перегруппировки войск, — констатировал историк Иванов. – Куропаткин, опасаясь обхода и охвата, стремился создать сплошную укрепленную полосу обороны, которая бы перекрывала весь фронт. Поэтому чем больше прибывало из России резервов, тем длиннее становился русский фронт под Мукденом».
Главную ставку Куропаткин делал на организацию жесткой обороны. Однако из Петербурга, где не так давно была расстреляна мирная демонстрация и наблюдалась нервная обстановка, требовали наступать и разворачивать течение кампании в свою пользу.
Писатель Николай Гейнце, находившийся в Мукдене в качестве военного корреспондента, оставил такую зарисовку города в своей книге очерков «В действующей армии»:
«Мукден, на который, по словам телеграмм, двигается 10 тыс. японцев — чисто азиатский китайский город с населением в полмиллиона. Мукден — главный город Маньчжурии с дворцом императоров маньчжурской династии, находящимся в полном запустении, и знаменитый императорскими могилами.
Самый город выстроен по плану Пекина и разбит на кварталы по сословиям проживающих в них. Мукден расположен на холме, у подножия которого протекает большая река Ляохе.
Самая местность не отличается особой живописностью – она совершенно ровная. Все улицы, сравнительно широкие, и невозможно узкие переулки сплошь представляют из себя торговые ряды – лавки со всевозможными товарами. Вонь, специально китайская вонь, невыносима, особенно в кварталах города, где расположены «обжорные лавки». Представить даже себе, что можно потребовать те кушанья, которые там готовятся, для европейца прямо невозможно. Около Мукдена есть очень хорошая, по словам знатоков, укрепленная позиция».
Моральный дух и боевые возможности японских войск также уступали аналогичным показателям в начале войны. В действующую армию уже призывали пожилых людей и совсем молодых, имевших поверхностную военную подготовку. Японское общество, как и российское, устало от войны. В этих условиях командование стремилось всеми средствами поддержать дисциплину и боеспособность. Ужесточился контроль со стороны военной жандармерии.
Первыми 19 февраля пошли в наступление японские войска, оттеснившие передовые русские отряды от Хабалина и Суйдуна (Синдуна). Контратаки русских успеха не имели. Угроза охвата фланга заставила их отойти на основную Цинхэченскую позицию. Утром 23 февраля, под прикрытием снежного бурана, японцы снова атаковали. Русские части ожесточенно защищались. Однако их положение последовательно ухудшалось. Тактические решения командования не приводили к положительному результату. По мнению поздних исследователей, не шла на пользу и частая ротация командиров. Считается, что высшее руководство допустило серию серьезных просчетов.
Еще за неделю до катастрофы армия верила в благополучный исход сражения. 1 марта будущий атаман донских казаков, а тогда военный корреспондент Петр Краснов заявлял в армейской газете: «Новый год начался счастливо. Грозная, под ружьем стоит Маньчжурская армия в сознании скорой победы. И ее не смутят и не потревожат ни японские прокламации, ни жалкое нытье людей тыла, которым все надоело, которые все готовы бросить и во всем видят неудачу».
У РИА были локальные и даже весьма масштабные успехи, однако неудачи на других участках фронта сводили все усилия на нет.
9 марта 1-я японская армия прорвала фронт 1-й русской армии Линевича. Осуществив прорыв, японцы угрожали отрезать в тылу у РИА последний путь к отступлению. Генерал Линевич имел двукратный перевес в численности войск, но они были сильно рассредоточены. В тот же день Куропаткин подписал приказ об общем отступлении.
Как резюмировал историк Иванов в своей работе, «отход русских войск протекал в чрезвычайно тяжелых условиях на узком пространстве, охватываемом неприятелем и постоянно обстреливаемом артиллерийским огнем». Русские полки несли большие потери. Часть войск оказалась в окружении. Многие подразделения потеряли боеспособность, уровень дисциплины резко упал. Участились случаи неповиновения нижних чинов своим офицерам, грабежи, насилия и дезертирство.
«Отступление носило импровизационный характер, — писал историк Олег Айрапетов в своей книге «На пути к краху. Русско-японская война 1904-1905 гг. Военно-политическая история». — Подготовленными были только переправы — пять мостов обеспечивали отступление двух русских корпусов, находившихся на плацдарме. Люди шли в темноте, не зная конечной цели движения, не понимая приказов, никто не имел представления о том, кто находится по соседству. Они начинали нервничать.
В их непосредственном тылу были сконцентрированы многочисленные склады. Их располагали поближе к передовой для того, чтобы облегчить бесперебойное снабжение армии после перехода в наступление. Эвакуировать их не было времени.
Армия, уходила, бросая огромные склады с обувью, продовольствием — зерном, сухарями, мороженой рыбой и мясом.
Первоначально их запретили поджигать, так как боялись, что дым потянет на позиции за Хуньхе и тем облегчит японцам наступление. С территории складов были сняты караулы и некоторые командиры разрешали солдатам «попользоваться» этими запасами. То, что за этим последовало, было ужасно. Для того, чтобы избежать эксцессов, бочки со спиртом и водкой начали разбивать — но ничего не помогало. Солдаты набрасывались на них, «как саранча», и черпали всем, чем было можно из бочек и ручьев спиртного, бежавших по земле. Вскоре всякое подобие порядка было утеряно».
Отход был тяжелым, песок и пыль, которые ветер нес в лицо отступавшим, не только слепили, но и портили оружие. Затворы винтовок засорялись и выходили из строя. Войска отступали широкой волной, постепенно перемешиваясь друг с другом. Связь корпусов со штабом армии и соседними подразделениями была потеряна.
«При выходе из Мукдена на Мандаринскую дорогу мы сразу наткнулись на такой хаос и такой вопиющий беспорядок, который далеко превосходил самые мрачные представления мои о беспорядочном отступлении, — вспоминал участник сражения генерал Петр Баженов. — Со всех улиц Мукдена и вообще со всех сторон повозки, пушки, команды, или, вернее, толпы людей – спешили на Мандаринскую дорогу, и
у самого выхода из города образовалась какая-то беспорядочная масса, которая сама себе не давала возможности двигаться.
Тут были и понтоны, которые, неизвестно для какой надобности, держались до последнего времени в Мукдене, и санитарные транспорты, и повозки артиллерийских парков, и патронные двуколки, артиллерийские орудия и толпа будто бы искавших свои части людей…»
По словам историка Айрапетова, организованное отступление смог обеспечить только начальник штаба 1-й стрелковой бригады подполковник Лавр Корнилов, в будущем один из организаторов белой Добровольческой армии. Применительно к событиям отступления в армии и всей стране очень быстро в обиход вошел термин – Мукденская катастрофа.
Генерал Линевич докладывал Николаю II о повальном дезертирстве: «Обнаружено, что во время паники у Мукдена из рядов армии потоком потекло на север к Харбину, частью при обозах, а большей частью поодиночке, около 60 тыс. нижних чинов, преимущественно запасных. Такой повальный уход солдат из армии в тыл за всю мою 50-летнюю службу я встречаю первый раз».
Японское командование не смогло организовать преследование и уничтожение русских армий, поскольку их войска также понесли тяжелые потери и были измотаны многодневными боями.
Тем не менее из Маньчжурии в Токио нескончаемым потоком шли донесения о захваченных военных трофеях. Японцам досталась даже кровать русского главкома Куропаткина. Ее выставили на всеобщее обозрение в одном из музеев.
Реакция Николая II на известия с Дальнего Востока лучше всего отражена в его дневниковой записи: «Солнечный, весенний день… После приема раненых офицеров пошел гулять. Был очень занят до и после обеда и к службе не ходил. Куропаткин сменен и назначен главнокомандующим Линевич».
Несмотря на неудачный исход кампании для Русской императорской армии, в Мукденском сражении проявили себя и получили известность многие офицеры, впоследствии сыгравшие заметные роли в Первой мировой и Гражданской войнах. Так, Николай Юденич лично водил в ночную атаку свой 18-й стрелковый полк, прорывал окружение японцев у городского вокзала и во время штыковой атаки получил ранение в шею. А Дмитрий Карбышев из 1-го Восточно-Сибирского саперного батальона показал себя компетентным специалистом при создании оборонительных укреплений и переправ, за что удостоился наград.
Антон Деникин, в разгар событий занимавший должность начальника штаба Урало-Забайкальской дивизии, объяснял причины поражения следующим образом: «Я не закрываю глаза на недочеты нашей тогдашней армии, в особенности на недостаточную подготовку командного состава и войск. Но, переживая в памяти эти страдные дни, я остаюсь при глубоком убеждении, что ни в организации, ни в обучении и воспитании наших войск, ни тем более в вооружении и снаряжении их не было таких глубоких органических изъянов, которыми можно было бы объяснить беспримерную в русской истории Мукденскую катастрофу.
Никогда еще судьба сражения не зависела в такой фатальной степени от причин не общих, органических, а частных.
Я убежден, что стоило лишь заменить заранее несколько лиц, стоявших на различных ступенях командной лестницы, и вся операция приняла бы другой оборот, быть может даже гибельный для зарвавшегося противника».
Мукденское сражение продолжалось 20 дней и совпало по времени с первыми забастовками в Петербурге, где начиналась революция. Императорская армия Японии потеряла 70 059 человек убитыми и ранеными. Потери русских войск составили 1977 офицеров и 87 446 нижних чинов.