Цивилизация
В Венецианской лагуне вновь появился любитель жестокости Ким Ки-Дук. Успел, что называется. Привез фильм, помеченный в расписании конкурсной программы как фильм-сюрприз. Неожиданный десерт к сложившимся мировым фестивальным традициям — конкурсный фильм, не объявленный заранее, отсутствующий в каталоге…
Сам Ким объяснил все по-честному: «Начал снимать лишь в июне…Вот… успел!».
«Номер третий, железо» — его вторая картина за этот год (на «Берлинале» была представлена «Самаритянка»), классическая азиатская история о призраке, но решена режиссером в традиционной для него реалистической манере, с равномерно разбросанными по сюжету элементами членовредительства. На этот раз с использованием шариков для гольфа (в названии – номер одной из клюшек для этой игры).
Некий юный разносчик разнообразных рекламных объявлений по вечерам изящно и тихо вскрывает в отсутствие владельцев облюбованную чужую квартиру, прослушивает автоответчик, принимает душ, готовит еду, со вкусом ее ест, перестирывает хозяйское бельишко, трогательно развешивает его для сушки… Все это смачно и с иронией повторяется до тех пор, пока мальчуган не попадает в одно жилище, где во время своего ангельского ритуала замечает притаившуюся в чреве квартиры расстроенную и избитую девушку. Начинается история дружбы и любви, плавно превращающаяся в притчу о любви и судьбе.
Впервые за свою фестивальную жизнь Ким Ки-Дук получил такой ошеломительный успех фестивальной публики — с десятиминутной овацией зала. Так хлопали лишь Миядзаки после его очередного, настолько же прекрасного и волшебного, насколько и занудного аниме «Странствующий замок Хоула». Безграничная фантазия гения создала на этот раз европейскую ретро-сказку с мотивами «Красавицы и чудовища».
Птицеобразная многокрылая милитаристская техника, жидкие-текучие черные призраки-гондольеро в канотье, замок на четырех птичьих ножках, милейшие песики и старушки-ведьмы – все это чудо просто потрясает воображение.
Тем временем киноман с итальянской фамилией Тарантино, которого можно было заметить в интимной компании собственного любимого режиссера — Такаши Миике, проводя пресс-конференцию, получил неожиданный подарок. Какая-то девчушка перебралась к нему через стол и приковала себя наручниками к руке знаменитости. Невозмутимый и не снизивший разговорной активности Квентин продолжал вещать, как ни в чем не бывало, активно жестикулируя. Тарантиноманка тихо просидела с глупо поднятой закованной и подергивающейся рукой до самого конца мероприятия.
Одним из поводов появления Миике был его внеконкурсный фильм «Идзо», где Такеши Китано исполнил роль руководителя неких подразделений якудзы в современном Токио. История – самурайский кровавый гиньоль, где призрак сегуна — жестоко казненного на кресте Идзо — рубит в салат бесконечные человеческие массы. Пытается отомстить, уничтожив ВСЕ человечество. Этот трэшевый персонаж как лазерный луч рассекает время и пространство, то устраивая королевскую битву в современной школе, то возвращаясь в родные ему времена. Все это азиатское действо, разогнавшее половину зала, перемежается откручивающимися назад хроникальными кадрами из мировой истории Зла.
Отрезанная голова Китано – неожиданный обертон актерской истории великого режиссера.
Но высшее режиссерское достижение конкурса – ретро-драма бритта Майка Ли «Вера Дрэйк». Пролетарский космос режиссера, очевидно, способен вобрать в себя любые философские контексты. На этот раз его интерес привлекла тема милосердия. 50-й год. Некая маленькая, немолодая, суетливая женщина по имени Вера Дрэйк хлопочет в доме, волнуясь за каждого члена своего семейства, говорящего на непереводимом кокни. Ухаживает за полубезумной матерью, живущей отдельно, и еще за какими-то полублизкими людьми. И каждый божий день она бывает в чужих квартирах, где грубым и надежным домашним методом способствует выкидышам у женщин, нарушая тем самым консервативное викторианское законодательство и попадая под безжалостный судебный процесс. Итог — тюремное заключение.
Майк Ли не встает на сторону абортов, его предмет – те мощные внутренние стимулы, которые толкаю Веру двадцать лет (!) безвозмездно выполнять этот ритуал.
Известная театральная и киноактриса Имельда Стонтон («Влюбленный Шекспир») создает потрясающий образ, явно претендующий на приз за лучшую женскую роль. Фильм Ли заслуженно занял устойчивую верхнюю позицию в рейтинге итальянской прессы.
Ночной показ «Настройщика» великой одесской затворницы Киры Георгиевны Муратовой в зале Palagalileo собрал лишь пятьдесят человек. До конца двух с половиной часовой картины досидели лишь пятеро. Муратовские мотивы, исполненные на черном и белом, не пробились к сердцу западной публики. Саркастичная авантюрная, насквозь пропитанная Чеховым, история с грустным концом. Пожилые, манерные, немножко сумасшедшие, милые персонажи старорежимной интеллигенции – Алла Демидова и Нина Русланова. Не менее манерные парадоксально философствующая сибаритка в исполнении Ренаты Литвиновой и ее дружок – настройщик музыкальных инструментов. Молодые цинично «разводят» пожилых на деньги. Пожилые винят во всем только себя и слабую человеческую природу, жалеют бесследно исчезнувших авантюристов. История, вновь написанная Сергеем Четвериковым, утопает в авторских барочных кружевах диалогов.
После фильма остается светлая грусть, а в ушах звучит сакраментальное: «Баранину просьба больше не выбивать!».
