Цивилизация
Премьер-министр Великобритании Тереза Мэй выразила неуверенность в том, что ее страна имеет статус военной державы «первого порядка». В разговоре с министром обороны Гэвином Уильямсоном, состоявшимся 19 июня, она попросила его подтвердить, что Великобритания имеет этот статус, сообщает Financial Times со ссылкой источники в министерстве обороны страны.
До разговора Уильямсона с Мэй британское минобороны интерпретировало статус «военной державы первого порядка» как страны, имеющей полный спектр военных возможностей, включая независимый ядерный сдерживающий арсенал, военно-морской флот, армию и военно-воздушные силы, которые могут быть развернуты в любой точке мира.
Для поддержания традиционной программы развития Уильямсон пытался добиться от правительства дополнительного финансирования. Как отмечает еще один источник FT, знакомый с ходом переговоров, в докладе для Мэй и канцлера казначейства Филиппа Хэммонда представители минобороны изложили угрозы, с которыми сталкивается Великобритания, уделяя особое внимание России.
Вопрос дополнительного финансирования армии, необходимого для противостояния России в традиционных военных сферах, и побудил премьер-министра Мэй поставить вопрос о понимании статуса военной державы первого порядка в современных реалиях и потребовать от минобороны более подробного обзора. «Вы уверены, что это правильный путь?» — спросила Мэй представителя минобороны.
«Люди схватились за голову», — говорит источник издания о реакции британского Минобороны на просьбу Мэй. По его словам, слова премьера в ведомстве «вызвали шок».
В разговоре с министром обороны Мэй попросила его «переосмыслить потенциал, необходимый для того, чтобы быть современной военной державой и сфокусироваться на возможностях Британии в сфере кибербезопасности, противостоять новых угрозам, в том числе со стороны России».
Позже в офисе Мэй опровергли информацию, что премьер-министр сомневается в военном потенциале страны. «Категорически неверно предполагать, что нынешняя позиция Великобритании как лидирующей в сфере обороны нации подверглась сомнению. Премьер-министр решительно привержена поддержанию мощи вооруженных сил Великобритании и их способности противостоять и при необходимости устранять угрозы, с которыми мы сталкиваемся», — прокомментировал слова британского премьер-министра ее пресс-секретарь.
Тем не менее, по данным FT, должностные лица министерства обороны в срочном порядке работают над документом, который должен будет объяснить, что значит быть «ведущей военной державой, стоящей в одном ряду с США, Россией, Китаем и Францией».
Как отмечает директор Центра европейской информации Николай Топорнин,
разногласия между Мэй и министерством обороны связаны с тем, что оборонное ведомство видит развитие армии через усиление традиционных военных сил, в то время как премьер-министр надеется на развитие сферы кибербезопасности.
Директор Центра анализа стратегий и технологи Руслан Пухов, в свою очередь, отмечает, что отсутствию поддержки инициатив Уильямсона не стоит удивляться, поскольку он является «худшим министром обороны Великобритании со времен окончания «холодной войны».
«Он пытается выжать максимум и консолидировать правительство против «российской угрозы», однако отсутствие опыта и его некомпетентность явно не способствуют успеху», — говорит эксперт.
В то же время Уильямсон пытается повторять риторику своего предшественника Майкла Фэллона, который также активно раскручивал тему «российской угрозы». Еще два года назад, в августе 2016-го при Фэллоне был опубликован доклад, в котором утверждалось, что российское вооружение, включая ракетные пусковые установки и системы ПВО, является более мощным, чем его британские аналоги.
В докладе высказывались опасения, что российские вооруженные силы могут превзойти на поле боя британских военных в огневой мощи и эффективности средств радиоэлектронной борьбы.
Как говорится в отчете, Великобритания и союзники по НАТО «принимают экстренные меры», чтобы приблизиться к уровню, на котором находятся российские средства радиоэлектронной связи, используемые для перехватов вражеских беспилотников или военных радиосигналов.
В заключение авторы доклада отмечают, что в «маловероятном случае прямого противостояния» Россия имеет «значительное функциональное преимущество» перед Великобританией.
«Это стандартная ситуация, когда военные требуют увеличить ассигнования для развития армии. В таких случаях они часто склонны к преувеличениям. У них работа такая — получать средства на новые виды вооружений. Однако Мэй понимает, что бюджет Великобритании не резиновый», — говорит Топорнин.
В том же докладе отмечается не только мощь оружия и мастерство военных в тактике, но и «манипулятивная тактика» российских ВС. Так, утверждается, что военные рискуют стать мишенями через фейсбук и твиттер, а потому сдача смартфонов и планшетов должна стать нормой при проведении военных мероприятий.
Именно возможность противостояния так называемым «гибридным угрозам» и беспокоит Мэй в первую очередь. Об этом свидетельствует ее риторика на минувшем саммите G7, во время которого Мэй предложила создать механизм быстрого реагирования на действия «враждебных стран».
