Цивилизация
«Мать Кузьмы» и легенда о ботинке
Вопрос о том, действительно ли Никита Хрущев применял свой ботинок в диалоге с представителями других стран мира на 15-й Генассамблее ООН, до сих пор является поводом для дискуссии. Исходя из свидетельств очевидцев этого происшествия, прежде всего самого главы СССР, такой эпизод произошел на самом деле, но не во время выступления Хрущева с речью за трибуной, а в рамках обсуждения текущих международных вопросов 12 октября 1960 года.
«То были не просто выступления, а сплошной азарт, ажиотаж с большим накалом страстей. Представители буржуазных стран шумели, стучали о свои пюпитры, подавали реплики, устраивали обструкцию ораторам в том месте их речей, которое считали неприемлемым. Мы стали платить им той же монетой. Я впервые в жизни побывал на таком заседании, но быстро перенял форму протеста и стал участвовать в этом, поднимая шум, стуча ногами и пр.», — написал Никита Хрущев в своей книге воспоминаний «Время. Люди. Власть».
Обстоятельства происшествия ясны не до конца – существует несколько версий. Известно только одно – негодование Хрущева вызвала речь представителя Филиппин, назвавшего страны Восточной Европы колониями Советского Союза.
«Филиппинец выступал с речью, направленной в поддержку политики США, выставляя себя эдаким прихвостнем американского империализма. Я резко выступил против него с позиции социалистических стран. Не помню аргументации, которой я пользовался, но помню, что употребил выражение: «Мы еще вам покажем кузькину мать!» — вспоминал об этом происшествии Хрущев.
Сын главы СССР Сергей Хрущев, который лично не присутствовал при выступлении отца, разыскал одну из женщин, обслуживавших в тот день зал заседаний ООН. По ее словам, легкий летний ботинок слетел с ноги советского лидера по вине журналиста – корреспондент наступил ему на пятку, когда Хрущев садился на свое место.
«Я быстро подобрала башмак, завернула в салфетку и, когда Хрущев сел на свое место, незаметно подала ему сверток под стол. Как видите, между сиденьем и столом совсем небольшое пространство. И наклониться к полу, чтобы надеть или снять обувь, плотный Хрущев не мог - мешал живот. Так он и сидел до поры до времени, вертя под столом свой башмак. Ну а когда его возмутило выступление другого делегата, он в запальчивости стал колотить предметом, который случайно оказался у него в руках», — рассказала сотрудница ООН.
Друзья поневоле
Делегат от Филиппин упомянул в своей речи о Восточной Европе не случайно – в тот день в ООН обсуждался так называемый «венгерский вопрос», а именно восстание 1956 года.
«Утром 4 ноября операция «Вихрь» по восстановлению порядка в Венгрии началась. Серьезного сопротивления войска не встретили, все завершилось в течение двух дней, венгры потеряли 2 502 человека убитыми и еще 19 266 ранеными. С советской стороны погибло 720 военнослужащих и 1 540 человек получили ранения. Двести тысяч венгров бежали в соседнюю Австрию», — пишет в своей книге «Никита Хрущев. Реформатор» его сын Сергей.
Причин для возмущения венгров хватало, и не в последнюю очередь – экономических. Как союзник Германии во время Второй мировой войны, Венгрия должна была выплачивать СССР, Чехословакии и Югославии репарации, иногда доходившие до четверти национального продукта.
К 1952 году реальная заработная плата рабочих и служащих по сравнению с 1949 годом сократилась на 20%, а доходы крестьян — на одну треть. В 1953 году венгерское правительство попыталось выправить ситуацию, но эффект от этих мер был кратковременным, и социальный взрыв стал неизбежностью.
Антисоветские выступления в разные годы происходили и в других странах социалистического лагеря: например, в Чехословакии, Польше и ГДР. Но СССР был не готов терять политических и экономических союзников, даже если им порой казалось, что без огромной страны-партнера им было бы лучше.
«Все, чему нас учили в университете и в различных партийных школах, казалось не совсем правдивым. Главным образом по впечатлениям, которые я получала от общения со студентами и коллегами из этих стран. Скажу опять прямо, и может быть, грубовато: они рассматривали нас, СССР, как колонизаторов. Чехословакия, ГДР, Венгрия, Польша жили мечтами «прорваться» на Запад, западные рынки, к западным технологиям и уровню жизни. Примером часто служила Югославия. В рамках этих разговоров и обсуждалась «социалистическая рыночная экономика», возможность избавиться от диктата плана и идеологии», — поделилась с «Газетой.Ru» воспоминаниями доцент, кандидат экономических наук Елена Калмычкова.
Совет экономической взаимопомощи
Не менее существенным связующим звеном между странами соцлагеря, чем путь к светлому коммунистическому будущему, был экономический союз, возникший еще в 1949 году. Это объединение получило название Совета экономической взаимопомощи и просуществовало более 40 лет, исчезнув вместе с СССР. СЭВ был своеобразным аналогом Евросоюза с единым рынком и наднациональной валютой – переводным рублем, а также собственными банками, системами кредитования и поддержки инвестиций.
У этой структуры существовали свои плюсы и минусы, обусловленные спецификой этого объединения и входивших в него государств.
В чем-то СЭВ был эффективен, в чем-то нет. Его позитивная сторона – большой объем рынка.
«Это позволяло разным странам специализироваться на продукции, которая у них получалась хорошо: например, в Венгрии производили автобусы «Икарус», в Польше – грузовые суда и гражданские самолеты, в Болгарии – овощи и фрукты. Кроме того, этим странам было доступно дешевое сырье, которое поставлялось не по мировым, а по внутренним ценам, которые были достаточно низкими. Для стран соцлагеря это было хорошо, а вот для производителей этого сырья, в первую очередь для России – плохо. Негативная сторона СЭВ – его политическая составляющая, отсутствие добровольности. Помимо этого, действовали ограничения, присущие плановой системе – отсутствие конкуренции и рыночного ценообразования, а также изолированность от остального мира, не позволяющая воспользоваться плюсами внешней торговли», — рассказал «Газете.Ru» заведующий лабораторией исследования проблем инфляции и экономического роста Экспертного института НИУ ВШЭ Владимир Бессонов.
Совет экономической взаимопомощи позволил существенно повысить товарооборот между странами, которые в него входили — в 1950-х годах его ежегодный прирост составлял 12%, в 1960-х - 9%, а с 1970 по 1978 год — 15%. Более того, доля взаимных обменов стран СЭВ в их мировой торговле в целом была достаточно высокой, в период с 1955 по 1980 год колеблясь около 60%.
Но есть у этих впечатляющих цифр и обратная сторона – например, в 1977 году торговый оборот СЭВ составлял лишь 5% от общемирового показателя.
В 1970-х годах была поставлена цель подтянуть слабые страны союза до уровня сильных, чтобы сгладить неравенство и порожденные им негативные последствия. К сожалению, сделать этого не удалось, и крах СССР стал крахом и для созданного им международного объединения. Более того, в результате Россия еще многие годы расплачивалась с долгами, порожденными этим неравным сотрудничеством.
«Примечательно, что СССР подчас оплачивал свой политический контроль экономически не самыми выгодными вариантами действий. Но и другим странам СЭВ приходилось идти на экономически не обоснованные уступки. Понятно, что такая конструкция не могла пережить глубокие политические перемены. Но интересно, что, когда бывшие члены СЭВ двинулись в ЕС, политический фактор в этом процессе вновь едва ли не доминировал по отношению к экономическому, причем не только со стороны этих стран, но и со стороны Брюсселя», — отметил в беседе с «Газетой.Ru» первый проректор НИУ ВШЭ, профессор Лев Якобсон.
