Цивилизация
Всю прошлую неделю страна искала своего Второго человека. Вернее, искала Второго человека в стране та часть этой страны, которую вообще беспокоит эта проблема: она ведь, эта существенная часть населения этой страны, как известно, вполне довольствуется существованием Первого человека. Ведь для многих наших людей Первый человек – это и есть единственный (а никак иначе и быть не может) демиург их повседневной жизни — зарплат, пенсий, рабочих мест, не предполагающих наступление не то что седьмого, но и даже первого или второго пота. Первый человек – это опора, «надежа», это символ, это наше все. К чему тут, спрашивается, Второй человек? Он почти не нужен, ибо усложняет такую картину такой жизни. Разве его можно будет так же беззаветно любить, как Первого, так же прощать ему все наши природные и рукотворные катастрофы, утопления подводных лодок, подрыв обывателей в жилых домах и на подземном транспорте, собственную леность ума, воли выбора и несвободной мысли, собственное же тотальное воровство и мздоимство и собственную же нищету, наконец?
С другой стороны, разве Первый человек за это за все ответственный? Он же Первый, он символ, гарант и просто матерый человечище. Он Первый, а не Крайний.
И вот тут, конечно, надо задуматься над истинной ролью человека Второго. Может, нам нужен Второй человек, чтобы его всякий раз делать Крайним?
И опять тут чего-то не сходится. Если Второй – Крайний, то Первый, назначивший Второго, он как бы последний перед Крайним, и в этом смысле несет, получается, ответственность за то, кого именно он Крайним делает. К тому же наш народ – он, конечно, долго, утомительно долго может твердить одно и то же заклинание, что это, мол, бояре царя бесконечно обманывают, а сам-то царь ничего не знает. А потом как вздрогнет от неожиданно навалившейся на него с похмелья тяжкой думы: да на какой же хрен такой царь нужен. И хорошо, если кто случится окрест в это самое время тяжелых испытаний (в смысле – когда народ думает) – опричнина там, охранка или НКВД , – то оно и слава богу. Потому что дадут по башке – и оно все пройдет, и опять настанет всенародная любовь до беспамятства. А ежели не успеют по башке вовремя дать – может даже случиться бунт. Тот, который бессмысленный.
Конечно, кое-какие Вторые люди на Руси все же проскользнули в анналы истории благодаря своей несвойственной должности активности. К примеру, Сперанский ровно 200 лет назад, при Александре Первом, что папашу своего подушкой задушил в момент восхождения по вертикали власти. Сперанский довольно много бредил так называемыми либеральными реформами. У него слово «конституция» в мыслях встречалось, наверное, даже чаще, чем сегодня встречается всуе труднопонимаемое народом словосочетание «ответственное правительство парламентского большинства». Эти идеологические миазмы, впрочем, тогда кончились аракчеевщиной. Потому что нельзя народ либерализмом распускать.
Тогдашний Первый человек с одинаковой высочайшей милостью благословил что сперва Сперанского, что потом — Аракчеева. Потому что, собственно, и в ту романтическую пору, и в нынешнюю циничную выбор курса страны как не являлся, так и не является выбором подданных этой страны. То есть согласно нашей классификации людей не первых, не вторых, и даже не крайних (что подразумевает некую ответственность), а просто последних. Такой выбор не является осмысленным произведением ума любого человека ниже Первого. Это курс всегда являет собой высочайшую милость этого Первого человека, трансформируемую, соответственно, в реформы и прогресс или, напротив, в мракобесие и сатрапство в зависимости от священных порывов души Его. И ничего более. Но и ничего менее.
Более всего, надо признать, повезло Вторым людям страны в годы, когда слава и могущество Первого лица были сравнимы разве что с сиянием самого солнца на бесконечно голубом небе. Тогда, при Отце Народов, именами Вторых людей, коих тогда было хоть пруд пруди, называли целые города (Куйбышев, Молотов и пр.), метрополитены (имени тов. Кагановича), аэропланы, стратостаты, заводы, фабрики, колхозы и даже спортивные достижения. Даже жаль, что нет уж того душевного порыва народного, не хватает политической экзальтации, чтобы объять ею, словно рейтингом, не одно нынешнее Первое лицо, но хотя бы еще и членов его правительства. А то были бы у нас «грызловские стрелки», «ивановские (С.Б.) соколы», фабрика куриных гриппо-устойчивых окорочков имени г-на Гордеева, снегоуборочная машина им. М.М. Касьянова, заповедник «Зеленая Трынь-трава в тундре ЮКОСа» имени Артюхова, скважина православно-патриотической нефти имени Христенко, конкурс юного бухгалтера «Мытый рубль» имени Кудрина или «Сколоти себе лучший скворечник» имени министра труда Починка.
Разумеется, подобная экзальтация имеет и другую, очень даже оборотную сторону. К примеру, разлюбило Первое лицо Второе – извольте покинуть анналы истории: конкурсы, фабрики, скважины и пр. переименовываются, имя тщательно вычеркивают из книжек и журналов, газеты, что не успели сориентироваться, и вовсе под нож. Соответственно, к бывшему Второму лицу приходят лица Компетентные и берут «за цугундер».
Впрочем, что-то мы размечтались.
В понедельник утром Первое лицо назвало наконец фамилию Второго. Михаил Фрадков. Он не фигурировал ни в одном прогнозе многочисленных аналитиков, ни в одной заметке, ни в одной статье и даже ни в одном астрологическом прогнозе. Он – исключительно продукт высочайшей милости. В этом – его главное свойство и главная же функция.
Новое Второе лицо вроде как не Крайний. Не воплощение разделенной, экзальтированной народной любви. Не Сперанский и не Аракчеев. Не Милютин и не Победоносцев. Не Столыпин и не Распутин. Он еще себя, конечно, проявит.
Но вот некоторые вопросы так и остались без ответа.
Почему его искали столь тайно? Почему прежнее Второе лицо разонравилось столь скоропостижно, а ушло вон с объявленной благодарностью? Почему вокруг столько слухов? Почему вообще сейчас, а не после выборов? Почему столь непривычно путанным было в своих речах Первое лицо, когда всенародно объясняло свой поступок, а на Первом лице его, кажется, отложились отпечатки бессонной ночи? Отчего он так встревожился?
Впрочем, ответы на все эти вопросы в конечном счете нисколько не отменяют все выше написанное. Потому как кто его знает, что у него еще на душе. У кого? Ну это вы уже сами знаете.
