О русской мордиде

В Мексике, как хорошо знают фанаты «мыльных опер», а также просто средней начитанности люди, есть город Акапулько. В славном граде Акапулько есть свой Лужков, называемый аборигенами поэтичным титулом алькальд. Представьте себе, если не лень, что ходят по грешной земле алькальды, которых звать не Юрий Михалыч, а, скажем, Сеферено Торребланка. Так вот этот «Юрий Михайлович» Торребланка то ли встал не с той ноги, то ли его допекли окружающие его клевреты, холуи, завистники, лизоблюды, они же – соратники, единомышленники да и просто со-Отечественники по роду занятий, чада и домочадцы, — только решил сей алькальд восстать супротив сложившегося (помимо его воли, разумеется, только помимо) порядка вещей. И, восстав, возглавить крестовый поход горожан против коррупции.

Алькальд Торребланка воззвал к народу: Стучите, граждане, стучите! А всяк, кто стукнет на мздоимца-чиновника, будет тотчас поощрен. Но предусмотрительно не сказал, правда, в каком именно размере. Не сказал алькальд и такой сущей малости, как то: будет ли таки решен вопрос, за который чиновник вымогал у добропорядочного акапулькского гражданина свою мзду, без уплаты оной, то есть даром, одною только государственной волей. Или все же нет.

Говорят, в этой Мексике ужасно воруют. Воруют страстно, по-латиноамерикански самозабвенно, точно кружась в возбуждающей эротичной «ламбаде» или какой другой самбе. Говорят, коррупция в Мексике достигла 20% мексиканского ВВП. Говорят, это около 120 миллиардов в долларах северного соседа, которые, говорят, недополучает мексиканская казна. Говорят также, что 98% мексиканских бизнесменов дают на лапу, суют кому надо, подмазывают, башляют, просыпают баблоиды или, как говорят в самой Мексике, платят «мордиду». Почему мордиду, понимаешь, не платят оставшиеся 2% процента, чисто по-человечески совершенно непонятно. Впрочем, в каждой семье, даже самой дружной, как известно, есть свои уроды.

Еще говорят, что сравнительно новый – молодой, энергичный, нравящийся как внутренней публике (отчего у молодого энергичного всегда стабильный, твердо и уверенно стоящий торчком рейтинг), так и публике окружающей, особенно северному соседу родом из Техаса, президент по имени Висенте Фокс (представьте, есть на земле президенты, не родившиеся в Ленинграде-Санкт-Петербурге, да и называемые иначе, чем Владимир Владимирович) ни о чем таком срамном о своей большой родине не знал. Вернее, он, может, и догадывался, только сильно виду не подавал, а потому недавно срочно попросил местного какого-то там Хосе Мариа Эстелоса де Устинофф предоставить ему факты мздоимства среди мексиканской элиты. Видно, не мог он это любопытство больше в себе носить.

Ему, понятное дело, тотчас доброхоты доносят: «Мордида, знаете ли, Висенте Батькович, совсем замучила отечественного производителя. Он уж – и в союз промышленников и предпринимателей метнулся, и в другие компетентные в меру сил органы, ан не помогает». «Ужо у меня! — грозно супит брови и склоняет решительно набок головку Висенте Батькович, — у меня разговор короткий будет. Завтра же с этим позорным явлением в стране будет покончено». После чего рейтинг – еще торчковее прежнего воспрянул.

Но тут самое главное – не перейти сгоряча от слов к делу. Потому как мордида – она суть душа народная, вернее – ее состояние, и если ее, мордиду эту, извести, всякая своеобычность национальной жизни тотчас привянет. Ибо нет ничего скучнее страны, полностью и окончательно поборовшей всю и всяческую коррупцию. Тогда это уже не страна, а всеобщий монастырь, поборовший и поправший все мыслимые и немыслимые соблазны мирские. Эдакая совокупная гора Афон, куда, говорят, очень хотел попасть один не мексиканский президент, случившийся в гостях в Греции, да ему сильный ветер помешал. А супротив ветра, как известно, ни летать, ни линию свою гнуть знающие люди не очень-то рекомендуют.

Вы ж только посмотрите, как похорошела в последнее время наша-то страна и ее героическая столица в особенности. Как горит поистине латиноамериканский страстный огонь из-под набрякших кустистых век иных среднерусских мордатеньких-пузатеньких мужичков, познавших и вкус пития «текиллы», выжатой слабым , но уверенным потоком из сухого колючего «госбюджета-кактуса», и умение знатно распорядиться отцеженным. Деловой народ ожил. Снует, точно муравей по лабиринтам своего муравейника, потаенными от непосвященных глаз тропами, распознавая с помощью данных ему Матерью-Природой осязательных свойств, встречающихся на путях созвучных ему собратьев. Кто – усиками, кто – по секреции особой, кто – визуально, по блеску в глазах.

Элитные и неэлитные квартиры уходят влет. И никакой ваш поганый американский «мортгэдж» на 30 лет под 5 процентов нам не надобен. Платим налом сразу, либо, в худшем случае, нагибаем родную фирму на пособие с растяжкой года на три. В промежуточном итоге – глаз радуется благолепию коттеджных пригородов и лужковскому барокко по центру.

Сильно я тут недавно за соседа по даче переживал. Он, пока окружную московскую дорогу строили, себе три этажа вверх и два вниз ну очень массивной коробочки соорудить успел. А отделать – нет. Потому как, когда уже к отделке надо было приступать, вскрылось, что дорога та на 10 сантиметров уже, чем надобно. А он ту дорогу вроде как мостил. Мордида там, видно, была большая. Год его вообще видно не было – пока ширину мерили и перемеряли. Потом появился, но уже какой-то скучноватый и ужимистый. Тоже сантиметров на 10 сузился. Слава богу – не в лице. И кому это, я вас спрашиваю, было надо? Что на пяти полосах узко ездить вокруг Москвы? А если не узко, то чего было отдельно взятому человеческому счастью мешать?

Мирового террора мы тоже не боимся, а потому цены и спрос на рождественские туры куда угодно — хоть к мусульманам-террористам, хоть к европейцам-пацифистам — могут падать где угодно, но только не у нас. Предновогодние скидки нашим «латиноамериканцам» с красными прожилковатыми носами тоже не очень нужны: что импортные авто, что навороченные посудомоечные машины с «домашними кинотеатрами» сметаются энергичнее, чем картошка на рынке. При этом – людьми, в сущности даже не алькальдами, а так – акакиями акакиевичами по цене баксов сто в месяц за присутствие оного в нужное время в нужном месте. Для бюджета что страны, что Акапулько – совсем даже необременительно.

А теперь представьте, что одни граждане, в свободное от своей мордиды время, начнут стучать на других, пытаясь ущучить тех на их мордиде посредством третьих – наиболее компетентных – граждан, которых ради такого святого дела тоже предполагается оторвать уже от их мордиды. Которая, не надо быть наивными, у компетентных граждан тоже всенепременно имеется (не на жалование же они живут так, как они живут). И это – очень компетентная мордида. Ну, скажем – таможня. Или еще какие «киты».

И представьте, что одни граждане, настучавшие на других, достучались до третьих, а те, бросив все, в том числе свою мордиду, пошли стучать по головам всех подряд за ради того, чтобы превратить свой родной, живой, брызжущий сексуально-гражданско-развратной энергией город Акапулько в приторно-скучный Афон.
Да боже упаси.

Впрочем, вряд ли все из числа даже самых компетентных граждан смогут посвятить себя исключительно иссушающе-животворной молитве. Многие, ой многие, поддавшись вечному зову народной души, просто не смогут не вспомнить о своей мордиде. И они о ней непременно вспомнят. И жизнь возьмет свое!