Цивилизация
Хорошо, что Христос «родился» дважды: один раз как бы для всех, 25 декабря, а другой раз — как бы для православных и уже после Нового года, января 7-го. Хорошо, что два сочельника, два Крещения. Да и новых года, в сущности, тоже получается два. Новый Новый год и старый Новый год. Плохо ли? Однозначного ответа, как водится у нас на Руси, и в этот раз нету. Хочется, господа, однозначного ответа? Не надо лукавить. Потому как не хочется его вам вовсе.
Потому как вся эта якобы путаница с двумя младенцами от якобы двух богоматерей, дважды рожденными и дважды крещеными, на самом деле никакая не путаница, а благодать, спускающаяся всякий раз, точно предрождественский (неважно какого Рождества) пушистый белый снежок, на необъятные просторы как бы православных пределов. Благодать эта уже вполне идентифицирована во всем крещеном мире и зовется Русские Рождественские Каникулы (РРК). В это время нас не надо тревожить делами и мыслями, не надо слать факсы и e-mail, домогаться контрактов, денег и конкретных обещаний. С нами можно только пить, петь, танцевать, водить хороводы, много и многолюдно есть и играть в снежки с горячими, а не снежными русскими бабами.
Начинаются РРК примерно числа с 23-24 декабря, когда предновогодняя суета и непременное, но до конца непонятное стремление поделать все дела за истекающий из последних сил год неизбежно упирается в упрямый дэдлайн, ограниченность часов в сутках, физических сил в людях и пропускной способности замученных автотранспортом и победившим мэра Лужкова снегом московских лиц. Упирается оно — в то, что приходит примерно в «их» сочельник, – в волшебное, но спокойное и светлое осознание: «ну не по нам это, не надо себя работой изводить, ибо от нее, как известно, кони дохнут, потом как-нибудь».
И спадает суета, и рассасываются кошмарные пробки, и сходят на нет новости и политики.
И настает светлый, спокойный русский праздник, длящийся неделю, другую, третью.
Салат «оливье», «Советское-непременно-полусладкое», мандарины, конфетти, бессмысленно-счастливое до отрыжки поедание «голубых огоньков» и их производных, дежурное лобзание дальних и ближне-зарубежных родственников – всех этих теть-маш-дядь-вась-век-бы-их-не-видеть. Елки вплоть до кремлевской с пластмассовой тарой-подарком, где много-много разного шоколада плюс такой же шоколадный заяц. Подарки, подарки и еще раз подарки. Танцуют все!
Молится, похоже, под Рождество только один президент Путин. Челядь ему, понятное дело, «подмаливает». Народ ведет себя категорически самым большевистским образом, вспоминая лучшие уроки атеистической бурной молодости.
Все это длится до примерно середины января, когда страна вновь худо-бедно вспоминает на уже впрок потяжелевшую голову, что она должна нести свой тяжелый крест — хоть как-то оправдывать свое двусмысленное звание непредсказуемой, у которой особенная стать и которую ни аршином, ни дюймом, ни милей общей не измерить. А потому – она вдруг судорожно начинает вновь зачем-то работать, производя какие-никакие материальные и духовные ценности, а также просто новости. Понятное дело, что ни о первом, ни о втором, ни тем более о третьем в пору Русских Рождественских Каникул ни говорить не приходится, ни думать не хочется. И даже газеты теперь взяли за обычай об эту пору не мучить себя и окружающих читателей пустопорожним изведением бумаги. Ибо не на что.
Иногда думается, что если бы школьные каникулы, составляющие одновременно хребет и краеугольный камень РРК, каким-нибудь чудесным образом продлились бы до февраля, то до тех же пор лились бы в томлении и РРК, а нация радостно не вылезала бы из-под елки. Но поскольку занятия в наших школах начинаются рано, то вставать вместе с детьми все равно приходится. (Они — наше все). А затем, соответственно, плестись-нестись на работу.
И тем самым – нарушать снизошедшую на страну благодать.
А ведь как жалко!
Ведь — окинь взором рождественскую каникулярную Русь. Из всех новостей за это тихое и счастливое время – лишь сбитый с высокого насеста государственный железнодорожный олигарх Аксененко да побитый народный юморист Жванецкий. Другие ближайшие от нас неприятности – не ближе Кандагара. И даже автомобильное движение в Москве в ранне-январские будни стало напоминать типично воскресное. Судя по всему, это происходит потому, что подлинные генераторы народных неприятностей, политических кризисов и автомобильных пробок разъехались, согласно новорусской новогодней привычке, кто в Пхукет на тайский массаж, кто в Хургаду на коралловые просторы, кто в Гармишпартенкирхен, Инсбрук да Альп-де-Уэз по ski-pass на горных лыжах, а кто (эти, как правило, самые по жизни заводные) и на сказочный о. Бали, «осколки» которого каждый может осязать всеми своими альвиолами под любой даже не кремлевской елкой, впившись зубами в обычный «баунти» из пластмассового подарка.
Может, если без отъехавших становится так покойно и тихо, им и не приезжать взад вовсе? Пусть себе там будут.
Нет, увы, не получится. Они всегда возвращаются.
А потому наш лозунг прежний: «Наши цели неясны, задачи не определены. Вновь за работу, товарищи!»
