Размер шрифта
А
А
А
Новости
Размер шрифта
А
А
А
Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

Безопасность дорогой нефти

Заведующий отделом экономической политики издательского дома «КоммерсантЪ»

Чуть менее доллара не хватило нефти сорта Brent на прошлой неделе для того, чтобы побить рекорд цены. $80 за баррель — уже не предсказания аналитиков-антиглобалистов, а вполне вероятная перспектива следующей недели. Вспоминая споры 2003–2004 года о том, при какой цене нефти разразится масштабный экономический кризис в странах Запада и при какой цене Brent, а следовательно, и Urals российскому государству придется возвращаться к демократическим нормам в управлении экономикой, можно было бы констатировать: кризис в США, Европе и Японии должен бушевать вплоть до импичмента Джорджа Буша, а российское госустройство обязано семимильными шагами приближаться к модели, описанной Владимиром Сорокиным в «Дне опричника».

Конечно, спасителем отечества от тирании можно признать министра финансов Алексея Кудрина, хитрой макроэкономической риторикой спрятавшего от атакующего класса госкапиталистов экспортные доходы в Стабфонде. Но из песни слова не выкинешь: никакого особого разгула реакции нынешние $77 за баррель не дают. Не видно и быстрого огосударствления экономики России. Произнеси Олег Дерипаска свою пламенную речь о готовности поделиться с государством активами «Русского алюминия» не на прошлой неделе, а семь-восемь лет назад — уверен, его бы выслушали с большим вниманием. Сейчас об этом говорить вполне безопасно: ясно же, что не отберут. Около года назад Владимир Потанин, как рассказывают в его окружении, уже ходил в кремлевские кабинеты со спокойным, без истерик обсуждением идеи: а что будет, если в этих кабинетах решат национализировать подконтрольный ему «Норильский никель», какие реально могут быть сценарии в этой связи? Из ворот Кремля, согласно этому рассказу, он вышел с твердой гарантией: нет, не заберем. Владей-ка лучше сам, дорогой, проблем ведь не оберемся.

Даже если не учитывать в баснословном притоке капитала в Россию в 2007 году займы госкомпаний и государственные же IPO, нельзя не отметить: и для спекулятивного капитала, и для «стратегов» Россия в условиях высоких цен на нефть становится весьма привлекательной территорией. Причин для того, чтобы не инвестировать в Россию, хоть отбавляй — от вполне насильственным образом организованного партнерства Shell и «Газпрома» в проекте «Сахалин-2» через добровольно-принудительную покупку у BP «Ковыкты» до рядовых историй о том, как МЭРТ не допустил в Россию китайские автосборочные заводы — слишком их продукция похожа на изделия «АвтоВАЗа», могут спутать. Очевидно, что конкурирующие с «АвтоВАЗом» автосборочные заводы от Ford Motors до Huindai инвесторы не рассчитывают в случае снижения цен на нефть до $10–12 за баррель унести в кармане в Польшу и Венгрию. Есть причины, по которым и российские, и западные компании не верят в снижение инвестиционной привлекательности России (важнейшей составляющей которой является эффективность госрегулирования и госуправления) в условиях нефтяного изобилия.

Пока никому не удалось найти внятных подтверждений тезису «чем больше сырьевых доходов, тем меньше демократии» — эмпирические наблюдения показывают, что он и справедлив, и несправедлив одновременно. Но это теоретический спор.

России в ближайшее время придется проверять обратный тезис — верно ли утверждение «чем меньше сырьевых доходов в распоряжении государства, тем больше вероятность реформ».

Цена нефти в предстоящей проверке экономической и политической сферы на прочность играет уже не первую роль. Уже сейчас, в 2007 году, основной заботой наших торговых партнеров является не растущая угроза экспансии на рынки капитала российских государственных и частных компаний (практика показывает, что, как и арабским компаниям в 80-х, ничего особенно значимого русским в Европе и США купить не удается — напротив, российским собственникам все более интересно выгодно продать нажитое на бывшей одной шестой части суши), а внутренние проблемы в российском нефтегазовом секторе. Большинство нефтяных аналитиков прогнозируют стабилизацию нефтедобычи в России примерно на нынешнем уровне — 10–10,5 млн баррелей в день из 85–90 млн мирового потребления к 2010 году и столь же стабильные поставки газа в ЕС к тому же времени. Но внутренний спрос на энергоносители растет и будет продолжать расти: пока что опьяненным нефтедолларами «силовикам» не очень-то удается ликвидировать экономический рост в стране. Значит, поток нефти и газа за пределы страны будет сокращаться, по крайней мере, в физическом объеме.

Дальнейший рост цен на нефть и газ как-нибудь решил бы проблему дефицита фишек в государственном казино, если бы не рост государственных расходов в 2004–2007 гг.

Даже если правительство прекратит попытки довести новыми федеральными целевыми программами Алексея Кудрина до язвы желудка, проблема никуда не исчезнет. Нефтяные сверхдоходы задают рост стандартов потребления. Новые автосборочные заводы западных компаний в России уже не делают попыток произвести на свет упрощенную модель автомобиля стоимостью в $6000 в натуральную величину — рынок требует все более современной продукции, а не более дешевой. Это касается всех секторов потребрынка — от недвижимости до туристических услуг. Абсолютно никому не приходит в голову оценить усилия государства, беспрецедентно увеличившего расходы на здравоохранение за последние несколько лет. По нормам новой России это ничтожные успехи, о которых и говорить-то нечего. Любая остановка в наращивании государственных расходов и в 2008-м, и в 2010 году будет воспринята как оглушительный провал государства: требования к нему растут. А значит, денежная подпитка неэффективности госуправления в России будет исчерпываться и далее.

Не будем упоминать и выглядящее неизбежностью сокращение до нуля дефицита торгового баланса. Произойдет ли это в 2008-м или 2009 году — не слишком важно: в любом случае, пока рост объемов Россией импорта всего, что можно импортировать, больше, чем рост экспорта, определяющийся ростом цены барреля. Иными словами, избыточные нефтедоллары, не отобранные Минфином в стабфонд, будут аккуратно уходить обратно на оплату импорта. Довольно сложно встроить в эту схему «силовиков», хотя такие попытки и предпринимаются.

Но дело не в этом. Долгожданный значительной частью российской оппозиции момент стабилизации и даже развеивания по ветру нефтяного изобилия не за горами. Гипотетическое падение цен на нефть произведет примерно тот же эффект.

Будет ли это сигналом к старту новой «оттепели»?

Чтобы об этом говорить, необходимо давать себе отчет в том, что именно обеспечивает сейчас бурный экономический рост. Пожалуй, придется поддержать версию о том, что в 2003–2004 гг. «постдефолтный», восстановительный, по сути, рост экономики в России обеспечили нефть и газ. Именно тогда были все шансы на построение полноценного госкапитализма и «корпоративного государства». К счастью, этого не произошло.

Экономическому росту мы обязаны не только успехами госкомпаний, но в гораздо большей степени той части экономики, контролировать которую государству было или не интересно, или сложно.

Именно здесь рост, подстегиваемый нефтедолларовым потоком, трансформировался в рост, поддерживаемый потребительским спросом. Сейчас по всем показателям «государственный» сектор экономики растет как минимум не быстрее, чем «частный». «Газпром», подававший наибольшие надежды для сторонников госкапитализма, в последние годы развивается за счет небесплатных поглощений быстрорастущих частных конкурентов — в первую очередь, конкурентов в газодобыче. По сути, стабилизацией нефтяных цен на сверхвысоком уровне Россия обязана настоящему взрыву в неконтролируемых государством секторах промышленности, сервиса и торговли.

Но вряд ли в случае экономического кризиса любой природы «частный» и «государственный» сектора экономики (действительно, не так просто их разделить, хотя в целом это разделение возможно — по среднесрочным стратегиям владельцев) поведут себя одинаково. В первую очередь, «государственному» сектору гарантирована большая защита со стороны государства в подобных сценариях. Кроме того, в отличие от госкомпаний, которые ранее годами отрабатывали сценарии работы в условиях кризиса управления и доходов, новый сектор экономики строился и строится «в короткую» — в расчете на быстрый рост доходов населения. Наконец, о стабильном качестве корпоративного управления в частных компаниях сейчас речи не идет — довольно многое делается «на живую нитку». Флагманы госэкономики — ВТБ, «Роснефть», «Газпром» — перенимают эту тактику у «частников», однако архаичные и нединамичные модели управления в «старых» госкомпаниях, таких как Сбербанк или структурах ВПК, в кризисных ситуациях могут продемонстрировать, какой чудовищный, неэффективный и ненужный в обычных условиях запас прочности в них заложен.

Не менее чудовищный запас прочности закладывается и в бизнес крупнейших западных инвесторов в Россию. Вполне вероятна ситуация, когда цена нефти в $30 за баррель приведет не к схлопыванию госсектора экономики, а к управляемому или неуправляемому коллапсу частного сектора.

Полагаю, поэтому никто пока не отмечает массового движения нефтедобывающих стран по пути от рыночной экономики к диктатуре, равно как кризис цен на commodities в конце 90-х не дал миру крупных примеров движения от закрытых обществ и экономик к открытым. Это не отменяет того, что наличие сырьевых доходов развращает власть, — просто, помимо власти, есть и другие составляющие общества, а всевидящих и всеобъемлющих политических режимов не бывает.

$100 за баррель для дела нормализации практики отношений власти и общества более полезное природное явление, чем кризис госдоходов.

Вряд ли следует рассчитывать на бедность граждан как подспорье для политической борьбы, не говоря уж о том, что одной из целей такой борьбы декларируется как раз процветание сограждан. Все идет своим чередом, и рекордные цены на нефть для России — это, пожалуй, все же хорошо, а не плохо.

Реклама ... Рекламодатель: TECNO mobile Limited
Erid: 2RanynFDyWp