Размер шрифта
А
А
А
Новости
Размер шрифта
А
А
А
Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

Праздник чудака

Заведующий отделом экономической политики издательского дома «КоммерсантЪ»

Единственное чувство, которое вызывает фактическое завершение процесса по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева - рассмотрение кассационной жалобы - это недоумение. Всякое сложное совместное действие сотен и тысяч людей - а организационно «дело Ходорковского» потребовало от власти участия именно что тысяч людей, от милиционеров, охраняющих здание суда до пропагандистов, придумывающих десятки текстов для «Комсомольской правды» и иже с ней, поясняющей, в чем именно виноват Ходорковский - все-таки требует каких-либо внятных мотиваций для того, чтобы их производить. Ну, хорошо, мотивация не одна - одни люди в одном здании Администрации президента загодя увидели в Ходорковском будущую «оранжевую чуму», другие возжелали «Юганскнефтегаза», третьи увидели в происходящем шанс сделать очередной карьерный шаг, четвертые просто решили примкнуть к очевидно побеждающим. Все это логично, и политолог, наверное, объяснил бы, что любой политический процесс в любой стране мира соткан из корыстных и безкорыстных побуждений множества интересантов. В этом отношении и большие процессы 30-х годов не были исключением: бессмысленно объяснять их злой волей товарища Сталина, всегда находились те, кому выгоден был тот или иной эпизод. Мало того, легко можно поверить в ситуацию, когда тот или иной политический процесс, в общем, становится совершенно невыгоден, и даже объективно вреден его организаторам - не всякую запущенную машинку можно остановить.

Однако, финал «дела Ходорковского» совершенно загадочен. Найти тех, кто заинтересован в том, чтобы экс-глава ЮКОСа Ходорковский и его коллега Платон Лебедев прочно и надолго сели, несложно. Да и искать их, в общем-то, незачем. Достаточно некоторого навыка в обращении с информацией из открытых источников, чтобы сделать вполне обоснованные предположения об устройстве механизма по преобразованию политических репрессий по отношению к ЮКОСу к доходам не слишком заметных, но, тем не менее, известных в узких кругах структур, действующих в интересах физических лиц, неотличимых от таких видных государственных деятелей, как, например, Игорь Сечин. Насыщенность нынешней деловой среды информацией такова, что спрятать что-либо значимое - ну, например, несколько сот миллионов долларов денег, полученных коррупционным путем - от тех, кто этим интересуется, невозможно ни Ходорковскому, ни Сечину, ни лично президенту Российской Федерации Владимиру Путину.

Но вот для чего при этом выслан из России Роберт Амстердам?

По отдельности все, что происходит, может быть объяснено. Например, Амстердам, не имеющий в России статуса практикующего адвоката, своим присутствием мог теоретически помешать строить интриги вокруг будущего иска Ходорковского и Лебедева в Европейский суд по правам человека, поскольку он, по всей видимости, примет в этом активное участие.

Однако, возникает сразу несколько вопросов.

Первый - как физическое отсутствие Амстердама в Москве может серьезно помешать этой его деятельности? Кажется, мы живем в одной стране с представителями ФСБ, видим одни и те же биллборды, рекламирующие услуги сотовых сетей, авиакомпаний, Интернета. Конечно, работа Амстердама будет затруднена, ему, возможно, придется вместо личного общения в офисе в Москве больше говорить по телефону, придется встречаться с какими-то людьми не в России, куда он больше не может прилететь из-за аннулированной визы, а в любой точке мира от Варшавы до Аделаиды, а то и переписываться с ними в режиме реального времени по Сети. И что? Это принципиально меняет дело? Интересы конкретного человека, который был бы заинтересован, чтобы Амстердаму труднее было работать, можно представить, как и этого человека - но, во всяком случае, этот человек должен представлять, что это не решает проблемы, а многократно ее увеличивает? Можно ли кому-либо после этого доказывать в Страсбурге, что дело Ходорковского не является политическим, а, следовательно, вероятность существования в нем нарушений процессуальных норм, как и бывает в подобных процессах, весьма велика, чтобы заинтересовать суд?

Есть ли смысл в том, чтобы заставлять членов правительства России выступать с пространными интервью на тему виновности Ходорковского и одновременно портить всю игру такими бессмысленными действиями?

Объяснение «они идиоты» тоже мало на что годится. Достаточно посмотреть, какими, хотя и не слишком убедительными, но все же весьма развесистыми правовыми конструкциями государственное обвинение и суд аргументировали необходимость замены адвоката Ходорковского Генриха Падвы на его коллег. Несомненно, это не конструкция, созданная умами кретинов. Однако, на вопрос, какую именно содержательную цель преследовали авторы, создавая эту конструкцию, невозможно. Ну, и что с того, что Михаил Ходорковский был заинтересован в том, чтобы процесс завершился как можно позже? Это давало ему возможность баллотироваться в депутаты Госдумы? Но, помилуйте, способов легко и непринужденно, в рамках уже сложившейся практики, прекратить движение экс-олигарха к заветному мандату существуют сотни. И десятки их уже были задействованы, да и в самой вере в то, что Михаил Ходорковский, какой бы ни была кампания по выборам по Университетскому округу г.Москвы, смог бы получить депутатскую неприкосновенность, есть что-то глубоко детское и наивное. В конце концов, полномочия новых депутатов Госдумы подтверждаются самой Госдумой, где у Администрации президента всегда есть возможности, сравнимые с возможностями чудотворца - по крайней мере, до 2007 года. Нет, я понимаю, что участники некоего молодежного движения, пикетировавшего Мещанский суд, кому-то принесли вполне конкретную карьерную или финансовую выгоду. Но кому принесло выгоду именно такое, как вышло в итоге в суде, назначение Ходорковскому адвокатов, в итоге все равно сведшееся к банальной и не красивой ни в каком смысле подтасовке?

В чем причина того, что из всех способов «замочить Ходорковского» выбирается самый неубедительный?

Совершенно непонятна фантастическая полемика о том, где Ходорковский и Лебедев в итоге будут отбывать назначенный срок наказания - в Рязанской области или в Московской. Можно было бы понять, если бы эту полемику вели между собой начальники колоний, желающих получить себе знатных сидельцев - ну, мало ли, крышу у барака починят или там звезду на погоны дадут внеочередную. Но в чем интерес представителей московской штаб-квартиры Минюста, вмешавшихся в полемику, не имеющую никакого смысла? Куда укажут, там и будут сидеть, а захотят во властных структурах - так найдется способ оставить осужденных на несколько лет и в центре Москвы, благо, Матросская тишина примерно там и располагается. Не менее загадочно решение суда о снижении Ходорковскому по кассации срока заключения с девяти до восьми лет. Кому-то наверху пришло в голову, что снисходительность суда вышестоящей инстанции может быть позитивно оценена на Западе? Помилуйте, Вы ж сами уничтожили весь эффект высылкой Амстердама. А попытка лишить трех адвокатов Ходорковского права в дальнейшем заниматься адвокатской деятельностью сделает этот эффект строго отрицательным. Всякий, кто более или менее представляет себе устройство юридического сообщества в России и практику взаимоотношений адвокатов с такого размера структурами, как даже изрядно объеденный ЮКОС, должен понимать, что, даже если это получится и адвокатский статус с них будет снят - работу они себе найдут и неплохую. Да и не может являться Антон Дрель мишенью для людей, заинтересованных в том, чтобы Ходорковский был лишен свободы.

И, наконец, совершенно непонятно, какими целями руководствовались постановщики финала «дела Ходорковского». Продемонстрировать равный доступ к правосудию? Исходя из размера жалоб адвокатской группы, суд не может решить вопрос так быстро. Но, ссли суд решил продемонстрировать нежелание вообще искать огрехи в работе нижестоящей инстанции - для чего было снижать срок? Получилось, что суд одновременно желает как можно быстрее «спихнуть» кассацию и одновременно сделать вид, что разобрался в претензиях подсудимых. Но так, кажется, не бывает?

Конфликты со здравым смыслом в деле Ходорковского-Лебедева и в том, что происходит вокруг, впрочем, могут быть объяснены другими способами.

Во-первых, очень похоже на то, что, несмотря на всякие и всяческие декларации ответственных лиц по этому поводу, даже в топ-менеджменте российской властной корпорации нет единства по поводу того, что и как делать с Ходорковским дальше. Решения принимаются на арапа, буквально используя монетку для решения того или иного заковыристого вопроса.

На деле это может означать, что «машины подавления» политического инакомыслия, равно как и «машины отъема собственности» не существует - есть лишь с трудом сложившийся комплот против олигарха, и более всего эти люди боятся не Ходорковского, а измены друг другу с Ходорковским.

Во вторых, похоже, что число людей, желающих внести свой посильный вклад в дело борьбы с Ходорковским, во властных структурах настолько велико, что потенциальные орденоносцы, делатели карьер, друзья власти и прочие достойные люди просто бестолково мешают друг другу, производя свои действия хаотично, безо всякой координации друг с другом и мотивируясь только одной идеей - сейчас все успеют пнуть, а я не успею и проиграю. Как показывает практика, втроем избить лежачего ногами - дело несложное, но если то же самое страстно захотят сделать восемьсот солидных мужчин - шансы избиваемого сбежать с места экзекуции без больших травм возрастают. Правда, число людей, желающих не остаться без места в поезде победителей, в этом случае неприятно поражает.

И, наконец, нельзя исключать, что сам Михаил Ходорковский, публично пообещавший вернуться на свободу не через шесть с половиной лет, а максимум через три года, не имеет оснований на это надеяться. Конечно, нелогичность и недружелюбность здравому смыслу некоего опасного субъекта всякого испугает. Однако, такого рода чудища, то берущиеся стрелять из пистолета системы Макарова по комарам, то пишущие открытые письма турецкому султану левой рукой с завязанными глазами, то принимающиеся по татарски читать что-то из великого русского философа Ильина, то переносить его мощи с места на места - как правило, в итоге оказываются более или менее безобидны. По причине нежизнеспособности.