Нелюбимые органы

Дмитрий Медведев и Рашид Нургалиев на пару дали отпор тем, кто считал, что с российскими правоохранительными органами что-то не так. Президент и министр внутренних дел, обсуждая в понедельник рабочие вопросы, сошлись на том, что «общий корпус сотрудников Министерства внутренних дел состоит из профессиональных людей, которым нужно помочь раскрыть свои способности, в том числе и обеспечить им нормальные условия для службы» (слова Дмитрия Медведева).

Президент и министр абсолютно правы и по форме, и по сути. Официальные мероприятия не место для критики институтов власти, если только не предполагаются кадровые чистки. А в данном случае речи о переменах в руководстве министерства явно пока не идет.

Но дело не в соблюдении протокола, а в том, что любому профессиональному сообществу приятнее думать о том, что оно замечательно во всех своих проявлениях.

Милиция не исключение. Ей тоже хочется добрых слов.

Однажды я ловил такси, а поймал милицейскую машину. Сотрудник добросовестно подвез меня до пункта назначения за вполне рыночную цену.

Ему, как это часто бывает с хорошо подвыпившими людьми, хотелось поговорить. Он рассказывал о себе и о своей работе (ничего криминального, ничего секретного), жаловался на жену и падчерицу, которые попрекают его работой и маленькими доходами. Простились мы хорошими приятелями, но вдруг на прощание он попросил меня «получше к нам относиться». Надо сказать, что в ходе поездки я не подвергал критике милицию и ее отдельных представителей – обстановка, честно говоря, не располагала, – поэтому поинтересовался, с чем связана такая просьба. «Не любят нас», — с некоторой горечью ответил мой новый знакомый.

Это же надо. 10 лет назад, практически одновременно с запуском обновленной «Газеты.Ru» (поздравим ее с днем рождения!), на российских телеэкранах начали победное рейтинговое шествие многочисленные сериалы про милицию, в которых люди скромные и оперативные, не лишенные как недостатков, так и идеалов, изо всех сил защищают простых граждан. Еще лихие 90-е на дворе стояли, а доблестные потомки полковника Зорина боролись с уголовниками и нечистыми на руку коммерсантами, предвосхищая наступление новой эпохи. С тех пор «менты», «опера», «сыщики» и примкнувший к ним «агент национальной безопасности» немало подвигов совершили.

Понятно, что сериалы не похожи, совсем не похожи на жизнь. Но ведь и по данным опросам Левада-центра, за последние 10 лет число москвичей, которые считают серьезной проблемой работу милиции, не превышало 11%. Примерно столько же обеспокоено необустроенностью детского и подросткового досуга.

На самом деле мой неожиданный попутчик скорее прав. Но и респонденты Левада-центра тоже были честны.

Милицию не очень любят, а ее состояние не вызывает оптимизма или хотя бы готовности добровольно сотрудничать. Однако с этим сжились, к ней привыкли.

Показательна перемена, случившаяся с термином «оборотни в погонах». Уже не все помнят обстоятельства того дела и имена фигурантов, а слово прижилось и поменяло знак. «Оборотень в погонах» стал элементом быта. «Не поможешь с обналичкой?» — спрашивает бизнесмен другого бизнесмена: «Да есть один знакомый оборотень, он содействует и не наглеет вроде бы». «Сосед у меня — оборотень, — рассказывает простой труженик. – Ничего человек, пока не перепьет».

Сотруднику милиции, занимающемуся уличным произволом, стремятся найти оправдание. Прессуют футбольных фанатов – да вы на них посмотрите, как их не прессовать. Ловят на улице по подозрению в миграции – а чего они «понаехали». Досталось «несогласным» — ну а как с ними еще-то? Обычному гражданину пришлось солоно – дыма без огня не бывает.

Оправдания произволу ищут и те, кто сами кандидаты под раздачу. Один мой знакомый, несостоявшийся кандидат в Мосгордуму, постоянный участник «маршей несогласных», нашел вполне понятным пристальное внимание милиции к футбольным фанатам.

Понимание того, что с милицией что-то не так, приходит в минуты, когда происходят по-настоящему чудовищные вещи наподобие бойни имени Евсюкова. В этот момент и левые, и правые, и путинисты, и антипутинисты чуть ли не хором начинают говорить о необходимости реформы милиции. По словам так сразу и не разберешь: где тут несогласный, а где согласный. В эти минуты кажется, что необходимость преобразований, в которых, между прочим, милиция заинтересована ничуть не меньше, чем все остальные, может стать основой для полноценной консолидации общества.

Но потом запал проходит. Общество находит для себя куда более интересные занятия. Ожидать структурных реформ от власти тоже не приходится.

Поэтому милиция остается такой, какой она есть. Любить ее не любят. Доверять — скорее не доверяют. Но и менять в ней ничего не хотят.