Цивилизация
В прокуратуре случаются дворцовые перевороты, сменяются прокуроры, в том числе генеральные, но главное остается неизменным: прокуратура — центр современной русской жизни. Железная ось, проткнувшая пену дней.
Это просто статистически так выходит: прокуратура — основной поставщик новостей в России. И ключевой фигурант проблемы 2008 года.
Юрий Чайка очень быстро вышел на пик активности, к которому его предшественник шел годами. К началу года он рапортует о решительном продвижении по ключевым делам. Якобы раскрыто убийство зампреда ЦБ Козлова. Вот-вот будут предъявлены новые обвинения в хищении и отмывании Ходорковскому и Лебедеву. Готова прокуратура и к предъявлению обвинений по делу «Трех китов». Это когда таможня задержала мебельных контрабандистов, те оказались якобы связаны с ФСБ, и с помощью предшественников Чайки задерживавшие были переквалифицированы в обвиняемых, а кого-то убили. Надо понимать так, что предшественники Чайки теперь ходят на допросы.
Активизировалась, вышла на новый уровень борьба с коррупцией. Это своевременно, потому что коррупции очень много. Предыдущий генпрокурор тоже хотел победить коррупцию. Но теперь, кажется, размах побольше. Членов правительства таскают. Мэров одного за другим. Или, например, громкое дело 96-го года об исчезнувшем экспортном госкредите на поставку в Индию истребителей «МиГ». Прежний генпрокурор пытался преследовать по этому делу оппозиционного экс-премьера Касьянова. Касьянов, когда стал премьером в 1999 году, всего лишь подписал мировую с «МиГом» — тот по бумагам оставался должен деньги, которых не получал. Узость взгляда налицо. Теперь прокуратура смотрит шире: под прицелом «системный» сенатор и бывший заместитель главы Минфина Вавилов, подписавший соглашения и поручения по кредиту.
Прежний прокурор активно стал играть за силовиков и против преемников, и его сняли. Может быть. Зато хорошо известно, в чем состояла его основная миссия — в перераспределении частной собственности в пользу государства в процессе уголовного преследования оппонентов Путина. Он выстроил из прокуратуры репрессивную машину, с помощью которой Путин поставил политические институты под свой контроль. Прежний прокурор настолько истово придерживался порученной ему миссии, что сам стал значительной фигурой. И слетел с должности — поставили начальника послабее.
Генпрокуратура по-прежнему исполняет свою политическую функцию, продолжая «дело ЮКОСа» и работая над экстрадицией иммигрантов.
Это джентльменский набор генпрокурора, делающего карьеру в России.
С той разницей, что раньше менеджеры ЮКОСа не сотрудничали со следствием так активно и не исчезали из квартир, охраняемых по программе защиты свидетелей.
Остальное же происходит само собой. Про громкое дело о взятках в фонде медстрахования как-то само собой утвердилось мнение, что его лоббировали игроки лекарственного рынка. Про новый поворот дела о самолетах близкие к Вавилову источники утверждают, что на самом деле это обыкновенный шантаж, по которому так или иначе будет принято «политическое решение», вероятно, уже на уровне апелляции.
Такой вот сложился общественный парадокс: чем слабее генпрокурор, тем активней борьба с коррупцией.
При Чайке прокуратура не прекратила заниматься экономическим менеджментом. А сохранение политического статус-кво свелось к выведению из-под удара ряда крупных фигур вроде Семена Вайнштока или Сергея Иванова.
Прокуратура, стряхнув осевшую мебельную кадровую пыль, приступила к поиску новых целей. Это стихийный и тоже парадоксальный процесс. В прокуратуре происходит то же самое, что и в ФСБ, и в МВД: выравнивая почву для преемника, страхуясь от неизбежных катаклизмов после своей отставки, Владимир Путин ослабляет своих силовиков. В результате силовые структуры выходят из-под контроля, на глазах превращаясь в ключевую политическую проблему для следующего президента. Их исключительная активность ставит под сомнение идею Путина о том, что он действительно в состоянии безболезненно передать кому-нибудь власть в России.
