Цивилизация
Во вторник Таллин опять шокировал общественность полуофициальными торжествами в честь борцов за независимость, представленных в том числе 20-й Эстонской дивизией СС. В аккурат после объявления — уже в Москве, на заседании Госсовета — программы подготовки к празднованию 60-летия Победы, которое обещает приобрести совершенно грандиозный размах. С моральной точки зрения санкционирующие неофашистские парады эстонские власти находятся в более уязвимом положении. Но в психологическом смысле картина почти зеркальная: эстонцы не хотят вылечивать свои комплексы, а мы — свои.
Бьющий через край допустимых приличий пафос освободительной войны с империей, захватившей Прибалтику по пакту Молотова--Риббентроппа, до сих пор составляет стержень эстонского национального сознания. И точно так же, в сущности, Россия уже не станет открыто признавать тот факт, что для существенной части Европы разгром Гитлера означал в итоге аннексию либо колонизацию с установлением марионеточного правительства. Потому что официальный сакральный смысл Победы, который будет крепнуть по мере воплощения очередных решений путинского Госсовета, не терпит признаний, полутонов и состоит в тотальном чествовании Народа, который «принес свободу народам мира, Европы, спас их от порабощения».
Говорят, на праздник позвали 54-х глав государств. Тут российские власти рискуют попасть в пикантную ситуацию, поскольку с Польшей, Чехией или Румынией неизбежно возникнут сложности.
Формально, конечно, власти будут поздравлять ветеранов и в целом героический народ. Но на самом деле Народ и Государство суть равнозначные понятия, и в реальности ветераны займут на этих торжествах такое же, в общем, место, как жители Петербурга на его недавнем юбилее.
Потому что прославлять будут империю, пославшую на поля сражений миллионы своих подданных, а не нацию, совершившую свой самоценный подвиг.
По всем опросам, российское общество поддерживает этот тренд. Чем дальше, тем больше тех, кто целиком возлагает вину за большие потери СССР на немцев, оправдывая сталинское руководство. Тот штамп из брежневской эпохи, с которым Владимир Путин начинал свой первый срок: «Сталин, может быть, и был диктатором, зато он выиграл войну», — отражает бытующие конформистские представления и теперь определяет торжествующий официальный стиль.
Полное табу на позитивный образ Сталина стало первой вехой антисоветской революции конца 80-х. Но комплекс великой державы, тоскующей по большим свершениям, постепенно рисовал в национальном сознании образ диктатора-триумфатора. Причем воспоминания о вожде-диктаторе постепенно уступали место представлению об общем его величии, и Владимиру Путину оставалось узаконить бархатную ресталинизацию. В 1990 году, по опросу левадовского ВЦИОМа, 8% испытывали симпатию к Сталину, 90% — к Ленину. Теперь Ленин — это у нас такой персонаж неприличных анекдотов, а Сталин и его Победа — столпы патриотизма и российской государственности.
~ Кремль не случайно придает такое значение будущим чествованиям ВОВ — с проведением культурно-массовых мероприятий, с тотальной пропагандой, рисующей СССР единственным, по большому счету, творцом Победы уже в чисто советской стилистике холодной войны. «Противостоять попыткам исказить, ревизовать историю Второй мировой войны» — это же на год с запасом целое нефтеполе, можно сказать, госпатриотизма, мобилизационный ресурс высшего порядка.
Тут ведь главное Хатынь с Катынью не перепутать, и кто тогда посмеет подвергнуть сомнению великий народный подвиг?
Нам пока трудно представить себе масштабы готовящейся пропагандистской атаки. Но запрет на обсуждение реального вклада советского центрального командования в общую стоимость войны в жизнях имеет принципиальное значение с точки зрения возможностей будущей десталинизации. А введение профилактической исторической цензуры будет означать новый поворот в государственной политике, до сих пор избегавшей фальсификаций прошлого.
Автор — обозреватель журнала «Русский Newsweek»
