Цивилизация
В агитационном интервью украинскому народу Владимир Путин сделал важное признание: он не намерен ради своего третьего срока менять Конституцию. По крайней мере, определяя планы на будущее, Путин будет руководствоваться конституционным запретом занимать президентский пост более двух сроков подряд. Заведомо нелегитимному «жесткому» белорусскому сценарию в России предпочитают квазилегитимный «мягкий» и вот поспешили об этом объявить.
Анонсированная политическая реформа развеяла у элиты последние сомнения в том, что Путин не уйдет в 2008 году. Этот факт публично признан, и с середины сентября предмет дискуссии только в том, как именно президент удержит власть.
Теперь остаются два варианта: глава кабинета парламентского большинства и преемник-на-час, быстро подающий в отставку и открывающий Путину законные два новые срока.
Второй вариант, хотя и трудоемкий, даже более жизнеспособный: в нынешних конституционных рамках становиться премьером, пусть и с опорой на новый закон о правительстве, слишком ненадежно, а цена преемникам известна. По крайней мере, близкая свита Путина вступать в партию не торопится. Им не по чину и просто незачем. Пусть Россель вступает: «ЕР» работает как компенсационный карьерный механизм для бюрократии, и пока не очень ясно, как она станет властным органом. Вам же не придет в голову, если вы большой чиновник, вступать, например, в Совет федерации последнего созыва.
Выбор между «жестким» и «мягким» сценариями продления властных полномочий — это, конечно, не техническая тонкость, а выбор самой политической концепции третьего срока. Ревизия Конституции в свою пользу сняла бы с президента всякие обязательства и сделала бы его абсолютным самодержцем. Мягкая линия, предположительно, резервирует за элитой ее сегодняшний статус, право совещательного голоса, ну и вообще держит президента хоть в каких-то рамках. Поэтому депутаты и чиновники активно ее лоббируют.
Политическая реформа шокировала бюрократический корпус в Москве и в провинции. Не только как прямой пересмотр политических прав регионов, но и как неадекватная демонстрация силы: жили себе, горя не знали, и вдруг администрация составляет списки будущих отставников. Весь пугающий эффект внезапных децимаций — в их заведомой чрезмерности. Как тут работать, когда неизвестно, за что наказывают, да еще и не успеваешь подготовиться. Наиболее влиятельные Москва и Казань посмели даже, отдышавшись, открыто выступить против права президента распускать региональные парламенты. Те, что помельче, фрондируют на партийном уровне, собирая голоса — пока немного — на протесте против властной вертикали. Дело не только в политреформе, но и в том, что вообще непонятно, чего ждать.
И вот Путин послал всем успокаивающий сигнал: мол, будем вести относительно предсказуемую политику. А любой «мягкий» сценарий уже вполне возможно представить как результат позитивного социального договора и сформировать под него — вот уж не проблема — согласие элит. Российский корабль окажется в целом устойчивей.
Наверное, это так, и механизм продления президентских полномочий действительно имеет значение для будущего режима. Но он не решает главной проблемы российской государственности последних двух лет — зияющей пустоты президентского мандата. На выборы 2000 года Владимира Путина отправила коалиция преемственности. К 2004 году от этой коалиции не осталось ничего, а новое общественное представительство — не считать же таковым друзей по Петербургу — создано не было. А сами выборы превратились в выжженную пропагандой пустыню социального диалога. Путин уже тогда продлевал полномочия, а не обновлял мандат, на что имел, в принципе, законные права. Результат — налицо.
Невозможно двигаться вперед и проводить реформы, если ты никого не представляешь, кроме абстрактного народа. Остается закручивать гайки.
Собственно, обожествленная Конституция, которую трактовать можно, а трогать ни в коем случае нельзя, — основной актив так называемой «стабильности» — заменяет президенту широкий национальный мандат. И пока элита не выправит этот перекос в устройстве государственной власти, ее положение будет достаточно отчаянным.
