Цивилизация
Нельзя войти в одну реку дважды. Накануне центрального события современной российской истории — приговора Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву — Союз правых сил провел свой съезд. Партию официально возглавила связка Никита Белых--Леонид Гозман. Никита Белых — совсем молодой человек поколения и круга «новых» менеджеров-комсомольцев, пришедших в СПС в самом успешном для партии 1999 году вслед за экс-премьером Сергеем Кириенко. Тогда их основным лозунгом был успех, и на этой платформе Союз правых сил из клуба демократов-реформаторов начала 90-х должен был превратиться в полноценную партию современного бизнеса. Разменять свой политический капитал на социальный интерес.
На волне электорального успеха СПС объяснял, что он за либеральные ценности, а не за и не против Путина.
В этой формуле были практический расчет и политическая логика, какая-то правда того момента. Государственник с чекистским прошлым помог правым пройти в Думу, и, по всем опросам, избиратели СПС Путина поддерживали. Даже больше. Сегодня это уже факт истории: в 1999–2002 годах Владимира Путина и самого называли умеренным прогрессистом. Тут дело даже не в соотношении либеральных реформ и реакции в госполитике того времени, которое, конечно, было совсем другим. А в самом представлении, что после бурных 90-х и уничтожающего дефолта мы, наконец, поживем спокойно. Будем двигаться, пусть медленно и с компромиссами, вперед. Ну а реформы тех лет — налоговая, земельная и даже судебная — служили подтверждением, что так и есть.
Кто так думал — ныне посрамлены. На дворе — новая эпоха, и провал СПС на последних парламентских выборах — ее знаковый и характерный эпизод.
Не замечать этого — либо глубоко заблуждаться самому, либо вводить в заблуждение других. Лозунг: «Если власть продолжит либеральные реформы, то мы ее поддержим!» — звучит не столько даже мрачной издевкой — какие реформы? где продолжит? — сколько неправдой. Новое время меняет смысл политических деклараций на противоположный. «Мы не за и не против Путина», — повторяют сегодня лидеры СПС. Угу. Понятно. Значит, Путин, наоборот, и есть этой линии основной ориентир.
Ну, кто вам поверит, что вы не против? И кто вам, извините, поверит, что вы не за?
Вообще, взгляды — это важно. И сегодня, не исключено, важнее, чем вчера. Но они не всегда сводятся к прописанным политическим платформам, спорам о налоговых ставках, о реформе образования или о войне в Ираке. Увы, это счастливый порядок минувшей Россию спокойной жизни, когда разные люди сидят за одним столом и в мягкой полемике определяют, как правильно и куда идти. Сегодня конструктивная дискуссия Кремля и правых сил скорее частный случай армейской дедовщины, когда вам устроили «поезд» или «темную», а потом по-доброму треплют ладонью по щеке: мол, нормально пацаны, вы не дуйтесь, айда за сахарком.
Вот Анатолий Чубайс — неформальный лидер правых сил, символ российских 90-х и глава госкомпании. После блэкаута он четыре часа провел в прокуратуре, которая по указанию Путина его сразу попросила на допрос. Кто еще в нынешней иерархии может оказаться на таком допросе? Или 2003 год. Выборы в Думу стали сокрушительным ударом не столько даже по либералам из СПС, сколько в целом по политике. Теперь либералов зовут обратно: эй, какой же современный парламент без правой фракции?
По новым правилам, чтобы быть либералом, не обязательно быть свободным, и свобода вообще не предмет политики.
А такое туманное послезавтра, о котором можно конструктивно помечтать в перерыве между заседаниями, как о хорошей рыбалке или о вкусном ужине.
Правым, конечно, трудно. Анатолий Чубайс связан с государством должностью и, можно сказать, заложник положения вещей. Что ему прямо продемонстрировали на днях. Но дело не в этом. А в самом повороте картины мира, когда проект, воплощающий свободы и реформы 90-х, не просто исчезнет, а будет вынужден доказывать свою часть тезиса, что альтернативы несвободе в России нет и, к сожалению, быть не может.
