Цивилизация
Два эпизода с участием одних и тех же депутатов. Правозащитники сорвали голос, кричат, что с новым законом об общественных организациях им просто придет конец, а клуб госпрогрессистов от кремлевской партии в порядке внутрипартийной дискуссии выступает за либерал-консервативный поворот. Хватит, говорят, патернализма, пора уже поработать с правой платформой. Черчилля цитируют. А репрессивный закон об общественных организациях, по сути закрывающий этот сектор, движется своим параллельным курсом и уже принят в первом чтении. Такая сценка из русской классики 50–60-х: челядь возится, а барыня наводит макияж.
Скандальные депутатские поправки превращают Росрегистрацию в силовой орган со спецполномочиями в отношении неправительственных гражданских объединений. Объединения направляются на принудительную перерегистрацию с возможностью отказа, если учредитель способствует, на взгляд чиновников, экстремизму или отмыванию денег. Не уведомившие власти о своем существовании объявляются вне закона, а на деятельность иностранных фондов в России налагается по сути прямой запрет. Филиалы этих фондов — их российские офисы — должны быть преобразованы в общественные организации, уставы фондов им это запрещают, и они все закроются. А нерезиденты лишаются права учреждать и участвовать в таких объединениях.
Правозащитники говорят о возвращении к советской практике 20-х годов и об антиконституционном подавлении свобод, так как Конституция гарантирует каждому право на объединение. Профильный совет при президенте и уполномоченный по правам человека заявляют, что поправки абсолютно неприемлемы. Вот и внушительная часть общественной палаты просит отложить рассмотрение драконовских поправок: мол, это и ее касается, все-таки, на секундочку, о гражданском обществе речь идет, а она, палата, еще не сформирована целиком. Ее же для этого создают, палату, чтобы она была фильтром законотворчества.
Кто не успел, тот опоздал. Либерал-консерваторы из думских комитетов глазом не моргнули. У них в экономической доктрине про права человека и общественную палату ничего не сказано, и Черчилль про нее тоже не писал.
Формальные основания введения тотального контроля над гражданским обществом — профилактика экстремизма. Его политическая логика — борьба охранителей с оранжевой угрозой и введением внешнего управления в стране. Но это тоже скорее контекст, политплатформа экспансии госконтроля. В чем практическая цель, кого конкретно хотят закрыть, никто не знает.
Может, и хотят. Но реальный смысл, кажется, не в точечных репрессиях, а в коррекции национальных представлений о свободе. В демонстрации безусловной мощи государства.
В укоренении антиобщественной госидеологии, идущей сверху и не встречающей сопротивления внизу. Чтобы мощь эта была во всем. Вот, началась операция «преемник». Ее интрига в том, что это может быть кто угодно, а не в том, кто это. И чем понятнее, кто это, тем нам должно стать яснее, что саспенс совсем не в этом.
Или посмотрите на этих либерал-консерваторов от «ЕР». Очередная серия в мыльной опере про партстроительство. Ищут хозяйственную парадигму будущего, говорят, если мы встроимся в какую-то волну, у нас есть предпосылки занять в этой парадигме ключевое место. Мы встроимся? Мы это кто? Даже тут речь идет об абстрактном национальном подвиге. Даже в этом цирковом шоу крыльев и плюрализма, вымороченном и с двоемыслием — с виду всерьез, но чтобы все понимали, что это не всерьез, а в порядке аттракциона от администрации. Чтобы у нас никогда не пропадало ощущение тотального контроля.
Ведь что такое эти общественные организации, в которых сейчас наведут порядок? Если на секунду забыть о расчленяющих Россию соросах и березовских. Клубы по интересам.
Сфера свободы, зоны частной жизни, объединенные в коллективных хобби. От байкеров и садоводов — до университетских грантов и международных благотворительных программ.
Закроется борьба со СПИДом? Значит закроется. Инвестиции уже давно буксуют, и тут потерпим. С сочувствием, что всегда бывают издержки, и всегда из чего-то надо выбирать.
