Цивилизация
Надо бы уже привыкнуть и не хвататься за сумочку в поисках паспорта, отправляясь, скажем, из Ниццы в Сан-Ремо на машине. С чего бы им интересоваться твоим паспортом, если к тому же машина с французскими номерами. Едешь и едешь. И никого не волнует, почему едешь, зачем, к кому… Да даже, собственно, не очень понимаешь, что уже выехала из Франции и чешешь по Италии. Разве что лавка овощная попадется по пути, и вот тут точно понимаешь, что в Италии. По помидорам. Чудо, а не помидоры. Я такие ела только в Пловдиве. Сладкие.
Вот теперь так на машине, забыв о паспорте, я могу доехать до Эстонии. А также заскочить в Венгрию и Чехию. Или улететь на Мальту на уикенд. Или на Кипр. Были бы деньги. Пространство тех, кто приехал в расширенную после 1 мая Европу, расширилось вместе с этой самой Европой на север, восток и юг. Пересекаете один раз границу, а дальше гуляете где хотите. Ужасно все-таки странное ощущение.
В те не столь уж далекие времена, когда я ела пловдивские помидоры и еще не пробовала итальянских, три четверти этих стран, которые ныне образуют общее европейское пространство, входили в другое пространство, тоже объединенное, но Варшавским договором. Нет, оно называлось еще лучше – лагерем, социалистическим. Понятно, да? Это был как бы «наш» лагерь. А за занавесом, железным, был «их» лагерь. То есть Франция, в которой я сейчас нахожусь, была в другом лагере. А Чехия, в которой я тогда жила, была в «нашем» лагере. Я понимаю, почему Москва так мучительно принимала факт расширения Европы. Какое же колоссальное фиаско всей стройной железобетонной, украшенной колючей проволокой системы лагерной социалистической жизни. 1 мая они ушли окончательно и бесповоротно, эти «наши», которые никогда по-настоящему нашими не были. Они ушли «на запад», вернулись к себе, обрели гарантии свободы. Странно, но именно 1 мая этого года я окончательно и с удовлетворением почувствовала, что условная европейская берлинская стена рухнула. Фантастика. Граница осталась только на Востоке. И за этой границей – мы. Мы – за границей. Одни. Без ансамбля.
Я рада за наших бывших союзников, демонтирующих границы. Мне грустно за нас, стоящих в посольствах за визами.
Парадокс состоял в том, что даже внутри того, обреченного социалистического лагеря, мы и они никогда не жили без границ. Сколько десятилетий мы и благодаря нам вся Восточная Европа просто не представляли себе, что такое бывает: просто сел и поехал (внутри собственного трепаного лагеря!), куда хочешь, имея в кармане только права, более ничего не требуется. Социалистический лагерь отнюдь не отменял границ внутри себя. Если ты, советская, хотела из Праги уехать в Белград через Венгрию, то надо было брать не только югославскую визу, но и транзитную венгерскую. Всем соцстранам нужна была советская виза, чтобы попасть в Россию. Я, советская гражданка, жившая постоянно в соцстране, должна была просить советскую визу, чтобы повидаться в Москве с родителями. Ненавижу! Какое счастье, что у этих наших бывших солагерников все позади. И какая радость, что Европа не испугалась и приняла их. И уверена, никто никуда сейчас не ринется мигрировать и массово перемещаться. У новых европейцев появится совершенно другое самоощущение, иная уверенность в себе и иная ответственность. Свобода вообще штука самоорганизующая, как ни странно. По себе знаю.
В следующий раз я вспомню о паспорте, когда поеду домой в Москву. Ну не парадоксально ли?
Автор – специальный корреспондент ИД «КоммерсантЪ»
