Размер шрифта
А
А
А
Новости
Размер шрифта
А
А
А
Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

Жизнь за оранжевой чертой

Обозреватель «Газеты.Ru»

— Ты что какой-то сам не свой?

Я с удивлением смотрю на Алана — владельца кафе в доме напротив того, где находится корпункт «Коммерсанта» в Париже. Наши два дома отделяют ровно пять шагов. Я выглянула в окно, привлеченная каким-то несусветным шумом на улице, – ощущение было такое, что приехали пять экскаваторов и нас просто срывают. Экскаватор, действительно, приехал, но один — плюс пять отбойных молотков: в общем, временно будет весело. Все прозаично – решили поменять часть асфальта и каменной кладки на тротуаре. Ну и ладно, чего уж так напрягаться. Но у Алана что-то такое на лице… Из-за грохота он меня не слышит, я его тоже. Спускаюсь вниз.

— Да что с тобой? У тебя в глазах прямо какой-то…

Прослеживаю его взгляд. Рабочие. Рабочие как рабочие. Какие-то восточные ребята. То ли турки, то ли алжирцы, то ли марокканцы… В общем, ничего из ряда вон выходящего.

— У меня в глазах, наверное, «оранжевая угроза», — невесело смеется Алан.

— Ты совсем спятил. Думаешь, они нам сейчас сюда бомбу подложат?

— Если бы я один спятил, Натали, это было бы еще полбеды. Но спятил весь мир. И почему бы сюда не подложить бомбу? Еврейский квартал. Одновременно с этим едва ли не самый красивый в Париже. На каждом шагу – музеи. Дома XVI--XVII веков. Полно туристов. Ты еще не поняла, детка, что идет война?

Он такой флегматичный обычно, этот мой сосед Алан. Мне даже в голову не приходило, что, наливая туристам чай и кофе (уже, кстати, 25 лет), он думает о войне. На этой тишайшей парижской улочке о ней ну как-то не думается совсем.

— И, кстати, ты напрасно собралась лететь 20-го. Ты ведь мне говорила, что куда-то летишь 20-го? Так вот на 20-е объявлена «красная угроза» — наиболее вероятный в ближайшее время день для совершения терактов.

— Алан, пойдем дернем по сто грамм мартини и поговорим о мире.

— Пойдем, я угощаю. Но писать тебе все же придется о войне, куда ты денешься? Да куда мы все денемся?

И люди, садившиеся в пригородные поезда Мадрида, не думали о войне. И спешившие утром на работу москвичи в том поезде метро не думали о войне. О ней не думали никакие жертвы никаких терактов. Но те, кто их устраивает, знают, что они ведут войну. Итак, вопрос: что знают или как думают те, кто в силу своих государственных обязанностей им противостоит? Лидеры «цивилизованного мира» со всеми присущими этому миру спецслужбами – они как называют сегодняшнюю ситуацию? Это мир? Это война? Это какая война? И соответственно, какие законы сегодня действуют – законы мирного времени или законы военного времени?

Я совершенно не намерена думать за этих дядечек и за них давать определения. Но поразительно, что и они не дают никаких определений. А между тем те, кто считает, что это «священная война», уже научились влиять на внутреннюю политику стран, избранных ими в качестве мишени. Они в открытую заявляют, что будут «бомбить» под выборы. И прецедент создан – в Испании победило правительство, которое изменит курс страны, еще недавно бывшей ближайшей союзницей США в Ираке. Сегодня во Франции вполне серьезно рассуждают, исходят ли последние угрозы стране от чеченских боевиков или это чья-то игра. То есть появляется еще один риск, порожденный этой пока незафиксированной формально войной: под «бомбистов» можно сработать и все списать на них, проклятых. Мало ли у кого какие политические цели? Российским властям, например, никогда не нравилось, что во Франции так нервно относятся к чеченской проблеме, созывают какие-то прочеченские конференции, устраивают какие-то «чеченские комитеты», дают чеченцам статус беженцев. Вот взорвет там что-нибудь в их этом Париже какой-нибудь Бараев из преисподней – тогда посмотрим, как они будут любить чеченцев.

В этом не-мире и не-войне после 11 сентября нет никаких правил. Их нет ни для кого. Нет даже четкого деления, кто по какую линию фронта, не говоря уже о самой линии фронта, которой тоже нет. Кто с теми, кто взрывает? Я не знаю. Кто против них? Кто союзники? Я даже этого не понимаю, потому что «союзников» разделяет такое количество противоречий и разногласий, что в пору говорить о линии фронта между ними. Если нас взрывают, то мы тоже вправе взрывать? Вопрос совсем не праздный. Это вопрос о тактике ведения войны. Но войны вроде бы нет. Если есть мир, то почему взрываются поезда и гибнут люди? Если мира нет, то почему нельзя грохнуть террориста в любой точке вселенной, как это делают сами террористы… Потому что это неправильный метод? Но метод чего – ведения войны или мирной жизни с элементами мести a la «Моссад»?

Я сегодня прочла, что американцы с помощью специальных спутников слежения наблюдали за учениями в лагере бен Ладена в Афганистане, кажется, еще в бытность Клинтона президентом. Кадры этих тренировок боевиков показала NBC. Эксперты подтвердили: да, на экране бен Ладен. Дальше последовал вопрос журналистов: «Так почему же бен Ладена не уничтожили тогда же?». Оказалось, что все непросто, ракеты там надо задействовать, а у Клинтона к тому же был скандал из-за Левински, и ему было бы сложно убеждать кого надо в правильности и целесообразности акции уничтожения…

Но вопрос, обратите внимание, журналисты задают сегодня: почему не грохнули бен Ладена? У меня в связи с этим возникает встречный вопрос к коллегам: то есть вы не против? И если бы грохнули, то оно и ничего? На чужой территории, ракетой или любым подручным средством? Да как угодно, лишь бы грохнули? Тогда я не понимаю, за что собираются судить в Катаре двоих русских, которые как могли, так и грохнули Яндарбиева. А может, Яндарбиев для Путина что бен Ладен для Клинтона с Бушем? И если журналисты на голубом глазу спрашивают, почему не убили бен Ладена в Афганистане, то почему те же американские журналисты так надрываются по поводу убийства Яндарбиева в Катаре, ввоза взрывчатки с диппочтой и прочее. Да как могли, так и ввезли. Может, у нас тоже сложности с задействованием ракет. Они у нас вообще самопроизвольно меняют курс. Если бы бен Ладена взорвали взрывчаткой, доставленной с дипбагажом, а не ракетой – это что-то изменило бы в оценке американскими журналистами данной акции.

Это как в вопросе о войне и мире. Или мы признаем, что каждый для себя сам пишет правила и им следует, или эти самые «цивилизованные страны» должны собраться, сесть и договориться: политические убийства, в том числе на чужой территории, являются допустимыми в нынешней ситуации? Эти акции должны быть согласованы с членами так называемого цивилизованного сообщества (например, на уровне руководства спецслужб)? По сути мы снова упираемся в вопрос о войне и мире. Если идет война, то действуют законы военного времени, и тогда диверсии на территории противника, наверное, допустимы. Если мы считаем, что войны нет, что мы живем по законам мирного времени, то почему вообще возникает вопрос: «Почему не убрали бен Ладена?».

Российские власти в свое время как-то справились с собственной ракетой, и она направленно убила, правда, на своей территории, лидера Чечни Дудаева. Я до сих пор считаю, что это был террористический акт, осущественный по указанию высшего российского руководства. Тогда еще не взрывались дома, метро, театр. Потом они начали взрываться. Убрав лидера Чечни, Россия не решила никаких проблем, разве что сугубо тактическую на том конкретном отрезке времени. Я почему-то глубоко убеждена, что, если цивилизованный мир примет тактику борьбы с терроризмом методами самих террористов, он эту борьбу проиграет. Хотя бы потому, что нас учили, что жизнь – от Бога, она священна. А для тех, кто обвязывает себя взрывчаткой и идет в толпу, – священна смерть. Но дело даже не в этом. Дело в том, что игра без правил плохо кончится для всех нас. «Оранжевая» или любого другого цвета угроза – это фикция. Мир уже вошел в постоянную полосу угрозы высшей степени, то бишь красной. Невозможно жить между войной и миром. Нет этого промежуточного состояния. Возможно, это особенная война, мы такой еще не знали – не грохочут танки, не разрываются ракеты, не приведены в боевую готовность корабли. Ничего этого нет. Но война есть. Вот такая. И мы растеряны. Мы не знаем, что с этим делать. Тот, кто садится в поезда, не знает, что его ждет. А тот, кто взрывает поезд, знает, что ждет того, кто в поезде сидит. А тот, кто через два дня идет к урнам для голосования, голосует так, как надо тому, кто взорвал его брата в поезде. Это и есть жизнь за «оранжевой» чертой. За этой чертой нет правил. И эта жизнь нам сейчас навязана террористами. Это их война. А для нас – это что? Может, и не война, но и не мир, ей-богу.

Автор — специальный корреспондент ИД «КоммерсантЪ»

Реклама ... Рекламодатель: TECNO mobile Limited
Erid: 2RanynFDyWp