Не повод для танцев

Проехали. Убийство бен Ладена стало вчерашним днем. Хотя это все еще первополосная тема. А я не первый день пытаюсь разобраться в собственных эмоциях после того ликования, которое наблюдала ночью перед Белым домом, когда стало известно о ликвидации бен Ладена. При этом я не испытываю печали по поводу его ухода из жизни. И понимаю, что в радости американцев ключевым является слово «справедливость». Естественно, стоя в толпе, я не могла испытывать те же чувства, что испытывали они, потому что у них есть личный счет к убиенному. По прошествии дней я также понимаю, что первыми к Белому дому сбежались студенты из соседнего университетского кампуса. Те, кому сегодня 20—21, а в 2001 было 10—11. Это была их первая война. Бен Ладен — их Гитлер. Его ликвидация — это если и не победа Америки в этой странной войне, где победа всегда относительна (что они, кстати, отлично понимают), то уж точно отмщение. Отмщения ждали ровно столько, сколько прожил после атаки на башни-близнецы террорист номер 1 с этой его странноватой почти улыбкой, с которой он обещал американцам ад. И был ад. Были жертвы. А он продолжал неуловимо улыбаться. Все, больше не будет.

Ну да, я не припомню народного ликования у нас, когда объявляли об уничтожении того или иного террориста, что меня не огорчает. Правда, бывало, что одного и того же уничтожали несколько раз. И потом, я как-то слабо представляю, что наши студенты рванули бы к президенту, чтобы разделить с ним какие-либо эмоции. И куда, кстати, — к президенту? На Красную площадь? Несанкционированный митинг, не пустили бы. Но даже если и пустили бы, то от президента людей отделяла бы немаленькая кремлевская стена. Здесь, в Вашингтоне, все устроено иначе. И приятное для глаз и слуха, и протестное собрание граждан президент и его команда могут наблюдать буквально из окон Белого дома. По периметру площадки перед забором Белого дома в тот вечер стояло от силы 5 полицейских машин. Полицейских в толпе я не видела вовсе. А людей постепенно подтянулись тысячи.

И мой внутренний вопрос, собственно, был: является ли убийство даже очень нехорошего человека поводом для уличных плясок? Кстати, совершенно не отношу себя к неожиданно приумножившемуся среди моих соотечественников числу поборников справедливого суда для бен Ладена, застреленного американцами двумя выстрелами в голову. Я просто живо представляю себе, как американские спецназовцы говорят бен Ладену: «Сдавайся!». И он сдается. Как же…

Что же меня резануло в ту ночь? Чисто стилистическая схожесть реакции некоторых мусульман на 9/11 и того, что я видела перед Белым домом в ночь со 2 на 3 мая. При этом в одном случае речь шла о гибели невинных людей, а во втором о гибели человека, причастного к гибели невинных людей. Большая разница. Но эмоция одинаковая — радость, выплеснувшаяся на улицу. В обоих случаях по поводу убийства. Мой американский приятель парирует: «Вот интересно, а труп Гитлера вызвал бы у тебя желание пофилософствовать о заповедях?» То есть про войну все же и победу…

Это другая война. Пунктирная. Кажется бесконечной. Теракты, возмездие, реакция, реакция на реакцию. Одни говорят: неверного надо убить. Другие говорят: собаке — собачья смерть. Конечно, выбивание из колоды лидера, сильной фигуры типа бен Ладена, — знак эффективности, доказательство, что рано или поздно найдем каждого, кто посмеет, и уничтожим. Да, это разговор на языке, понятном террористам. Хорошо бы не забыть при этом собственный язык.

New York Times опубликовала фотографию пресс-службы Белого дома, на которой несколько американских «топов» во главе с Обамой и Хиллари Клинтон смотрят прямую трансляцию операции по уничтожению бен Ладена — камеры были вмонтированы в каски американских спецназовцев. Посмотрите на эту фотографию, она выложена в интернете. Жест Хиллари, как будто в изумлении или замешательстве закрывающей ладонью рот, напряжение в позе Обамы. Конечно, им очень важно, чтобы операция прошла успешно. По всем понятным политическим и человеческим (так рискуют их солдаты) причинам.

Но что в глубине души у президента самой продвинутой страны мира и его госсекретаря, когда они смотрят в прямом эфире санкционированное ими убийство того, кто считается убийцей? Думаю, в глубине души там все очень сложно. Когда-нибудь, конечно, узнаем. Для тех немногих, кто видел эти кадры, смотреть на веселящуюся толпу за окном было ли облегчением? Не знаю.

Почему-то мне очень понятно вчерашнее решение Обамы не печатать фотографию мертвого бен Ладена. И меня радуют мои американские коллеги, которые сегодня задаются тем же вопросом, что и я: отнятая жизнь, по какой бы шкале каждый из нас ни оценивал добро и зло, — это не повод для танцев. Даже если где-то в мире это как раз повод для танцев. О-кей, но почему это должно мешать нам оставаться самими собой?