Размер шрифта
А
А
А
Новости
Размер шрифта
А
А
А
Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

Простите, пожалуйста

Заместитель главного редактора газеты «Ведомости»

Прошедшее воскресенье называлось «прощеное», в этот день надо было постараться у всех, с кем имел дело за год с лишним – с предыдущего прощеного воскресенья, попросить прощения.

Вплоть до совершенно невероятных людей: в моем случае это были несколько десятков обруганных в пробках, а и просто на дороге водителей, одна слегка обманутая кассирша обменного пункта, ну и многие, многие другие в таком же духе; а также мне предстояло собраться с духом и попытаться попросить прощения у некоторых знакомых, с которыми я публично перестал разговаривать или затаил обиду.

С задачей я не справился. То есть найти обматеренных водителей я и не надеялся, но тут был способ вглухую попросить прощения, вроде бы так можно; в обменный пункт в принципе вполне мог заехать, но не заехал; и совсем плохо вышло со знакомыми – телефоны большинства из них мне хорошо известны, остальных — легко выяснить, но я не выяснил и не позвонил.

Так что пользуюсь случаем – и простите меня, Анатолий, Леонид, Николай, Юрий, Андрей, Никита, Владимир, Ксения, другой Юрий, Александр, Дмитрий, Михаил, Андрей, Анна, как я вас всех давно простил. И обменная кассирша, вашего имени я не знаю, — простите меня!

А еще – простите меня, мои любезные и снисходительные читатели, все, чьи чувства я оскорбил или задел. А Бог простит нас всех.

Ну вот. Раздумывая над тем, по какой такой причине мне не хватило духу все-таки позвонить и не так вот по-уродски, через прессу, а лично, со всем сожалением, с полным раскаянием сказать своим знакомым: простите меня, ребята, пожалуйста – хотя это и быстро, и вроде бы несложно, — ну так раздумывая над всем этим, я обнаружил, что именно помешало мне извиниться: я боюсь их. Даже так: я боюсь, что любой контакт с ними снова разбудит во мне те болезненные воспоминания, из-за которых я, собственно, и прошу прощения.

Или еще проще: не нашел я в себе достаточно любви к этим людям. Кого любишь – легко и бесследно прощаешь; если держишь обиду, если что-то мешает смотреть прямо в глаза – значит, не любишь.

А что ж мешало-то мне любить их? Всякий человек имеет недостатки, и я далеко не исключение; всякому я мог нанести обиду, а многим даже и нанес, точно знаю; но большинству обиженных знакомых и друзей я спокойно и даже с удовольствием позвонил и попросил прощения. Насколько я себя понимаю, я не мог позвонить тем своим особым знакомым ровно потому, что не уверен в ответной доброжелательности их; я боюсь, что буду принят холодно или враждебно. То есть: мне мешает любить их то, что они меня (как я подозреваю) не любят.

А это, между прочим, ровно то, чего требуется от меня, если я считаю себя христианином – любить ненавидящих. Вот же кошмар: ясно, почему нужно было сделать, ясно, что должен был сделать, – а сил душевных не достало. Слаб оказался.

Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный, говорит мне Писание, и я хорошо понимаю, какая непреодолимая пропасть лежит между обычным человеком и этим Совершенством. Можно рассудить и так: если святые, которых нельзя заподозрить в лукавстве или кокетстве, говорили о себе, как о величайших грешниках, то на что уж мне-то претендовать?

Надежда только одна: раз Господь Сам призывает любить ненавидящих, то, может, и тех, кто по слабосилию не достигает даже крошечной доли совершенства, помилует? Начавшийся Великий пост – отличный повод показать, как ты жаждешь этой милости.

Но и не только. Отказываясь от всяческих развлечений, не занимая ими голову и душу, я довольно надолго остаюсь с самим собой наедине. (Звучит пошловато, но по сути правильно.) И это не слишком приятное знакомство.

Не буду вдаваться в подробности — они носят совсем уже частный характер. Разве скажу, что лично мне это неприятное знакомство уже который год приносит ощутимую пользу.

Может, дойдет и до того, что в будущем году я справлюсь, наконец, с собой, и обиженным мною людям, которые не жалуют меня, с легкостью и любовью позвоню.