Цивилизация
Мне казалось, что уже ничего нового по поводу явления, в просторечии именуемого «мигалками», а на чудесном милицейском языке – «проблесковыми маячками» (хотя может ли быть маяк или маячок непроблесковым? у него же вроде главная и единственная функция такая, проблескивать), сказать нельзя, обсосали темку до косточек. И даже если прибавить к маячкам их бумажные заменители в виде каких-то удостоверений и документов, которые, как всякий может наблюдать на улицах российских городов, позволяют безнаказанно нарушать правила дорожного движения, поскольку одного их предъявления государственному автоинспектору достаточно для прощения любого дорожного греха…
(Эх, вот так бы с бытовыми грехами: показал апостолу Петру удостоверение капитана Госнаркоконтроля, например, – и в рай, через две сплошные!)
…казалось мне, в общем, что все будет уже дальше повторением кем-то уж сказанного и написанного. Но жизнь, которая, как все мы знаем, к счастью, богаче воображения любого мошенника на доверии, подкинула мне сюжетец, против которого устоять я был не в силах.
Началось дело на Пасху, которую наш родной народ с безбожных времен – совершенно несправедливо и не в соответствии с православной традицией, замечу, — посвящал и продолжает посвящать поминовению усопших. В связи с этим печальным обычаем к кладбищам от ближайших станций метро пускают бесплатные автобусы, а подъезды к кладбищам частного транспорта запрещают.
Традиция поминать наших усопших на Пасху существует и у нас с матерью. Мой отец умер очень давно, 34 года назад, и все эти годы мать сначала одна, а потом и в моем сопровождении в день светлого Христова Воскресения непременно ходит его проведать. Кладбище папино далеко, и мы всегда ездим туда на машине, но на Пасху, ясное дело, подъехать к кладбищенским воротам нам не дозволяется – машину следует бросить где-нибудь метрах в 200 от них.
Поскольку стоит специальный гаишник, стоит знак «кирпич», а при гаишнике стоят два-три помощника из партикулярных граждан. Сам человек в форме не снисходит до того, чтобы объяснить, как следует себя вести; а вот его подручные охотно разъясняют автолюбителям, желающим проехать на кладбище, их права и обязанности, пользуясь русским языком и энергично жестикулируя.
В то самое время, когда я прослушивал лекцию от одного из помощников сержанта-гаишника, к «кирпичу» подъехала обычная BMW-520 года эдак 1997 выпуска. Сержант лениво шевельнул палкой – BMW в ответ посигналила ему веселой трелью. Сержант встревожился, проявив служебное чутье, бросился к машине – и получил из окна какой-то документ, рассмотрев который, пропустил машину.
Человек в BMW, как чуть позже установил я методом подглядывания, приехал с матерью на родную могилу, помянуть усопшего. Точно так же, как и все прочие, съел там яйцо и кулич, немного даже выпил, вынес мусор и поставил цветы. Никакой служебной задачи он на кладбище не решал.
Это бы, наверное, забылось, подумаешь! — если б не прекрасное зрелище, которое я взволнованно наблюдал в прошлые выходные. По Кутузовскому проспекту, по разделительной полосе, мчался свадебный кортеж, во главе и в хвосте которой располагались машины с мигалками (проблесковыми маячками). Причем не то что бы проспект блокировала бы какая-нибудь особенная пробка – так, обычное движение, то, что в сводках называется «рабочее».
Изумившись такой свободе мысли – под венец с мигалками! – я принялся было банально ругаться сам себе на отвратительное устройство общественных отношений в родной стране, да вдруг и затих, поскольку сердце мое сжала (ну, или пронзила) жалость.
Точно такая же жалость охватывает меня, когда я в тысячный раз вижу рекламный ролик, на котором мужчина наносит на себя гель для бритья или кормит несчастного сына чипсами; или женщина мажет лицо или ноги каким-то кремом… умом-то я понимаю, что это один и тот же ролик, но в душе все равно шевелится жалость: бедные! как же они могут целыми днями!
В сущности эти люди, те, кто пользуется мигалками или ксивами для нарушения норм действующего законодательства, точно так же служат рекламой, только не каких-то отдельных товаров, а целиком — российского образа жизни.
Поскольку в чем состоит доблесть современного настоящего крутого россиянина? Вовсе не в количестве денег и не в марках автомобилей и часов, это все оставьте молодежи, начинающим карьеристам. Н-е-е-т! По-настоящему крутой россиянин – это тот, кому не писан закон, за кого государство стоит всеми своими силами и ресурсами. И люди, справляющие свадьбу с мигалками или проезжающие сквозь кладбищенский заслон, — реклама этой крутой жизни.
Посредством ее решается множество общественных проблем: прочие граждане, например, приучаются точно знать свое место и не сметь высовываться! А молодые люди, думающие, делать жизнь с кого, испытывают желание вот так же беспрепятственно жениться или ехать на кладбище, чем и обеспечивают воспроизводство ситуации и ее консервирование на долгие годы вперед…
