Народ. Вход-выход

У меня к понятию “народ” отношение, мягко говоря, неоднозначное. Другое дело - население. Население, не в пример народу, есть предмет не метафизический, а вполне реальный, несмотря на свою пресловутую душу. В отличие от народной, призванной томиться, метаться и быть загадочной, душе населения, то есть мне, положено столько-то пар обуви в год, столько-то лекарств, столько-то квадратных метров при жизни и столько-то после нее. Плюс какой-то шмат частной собственности. Народу же в основном достаются обещания политиков, всхлипы мастеров культуры и новогоднее поздравление президента. В свою очередь, народ борзеет. Чуть что - за вилы. Дальше позвольте стихами. Когда я вышел из народа, Мне было двадцать с чем-то лет, Оставлен напрочь без ухода, Небрит, нечесан, неодет. Я по стране родной скитался Пешком, голодный и худой, Сухою корочкой питался, Сырою запивал водой. Но годы шли, летели годы. Короче, где-то через год, Наевшись досыта свободы, Решил я вновь войти в народ. Ему я в пояс поклонился, Как пионеры Ильичу: Прости, народ, я утомился И снова быть в тебе хочу. Твоею плотью стать от плоти, Твоею крохой малой стать, Хочу опять в Аэрофлоте По небу синему летать, Хочу в твоей огромной массе Я раствориться без следа, Хочу я денежки в сберкассе Хранить до Страшного суда, Хочу в народную дружину С повязкой красною ходить, Хочу проклятого вражину С тобою вместе победить. Прими меня в свои объятья, В свои холщовые порты, Готов за это целовать я Тебя, куда укажешь ты. Прости мне прежние метанья, Мои рефлексии прости, Прости фигурное катанье На трудовом твоем пути. Ты дан, я знаю, мне от Бога, Ты мой навеки господин, Таких, как я, – довольно много, Таких, как ты, – всего один. Кто есть поэт? Невольник чести. Кто есть народ? Герой труда. Давай шагать с тобою вместе По жизни раз и навсегда. Так я стенал, исполнен муки, В дорожной ползая пыли, И видно пламенные звуки Куда положено дошли. Внезапно распахнулись двери С табличкой Enter, то есть “Вход”, И я, глазам своим не веря, Увидел собственно народ. Он мне совсем не показался, Хоть дело было ясным днем. Он как-то сильно не вязался С расхожим мнением о нем. Он не был сущим и грядущим В сиянье белоснежных крыл, Зато он был довольно пьющим И вороватым сильно был. Я ослеплен был идеалом, Я в облаках всю жизнь витал, А он был занят черным налом И Цицерона не читал. Он не спешил в мои объятья. И тут я понял, что народ Есть виртуальное понятье, Фантазии поэта плод. И понял я, что мне природа Е%