Цивилизация
Два мира — два Шапиро. Если на Западе сегодня модно на манер бертоллучиевых «Мечтателей» переосмысливать духовное и сюжетное наследие революционных 1960-х, то современная Россия взыскует нового прочтения номенклатурного опыта чуть более раннего времени. Сталинско-хрущевско-брежневское проклятие тяготеет над страной, которая, как подросток, все ищет, сделать бы жизнь с кого.
Весьма показателен в этом смысле последний и, надо признать, высококачественный продукт отечественного киноискусства — «Водитель для Веры». Здесь сошлось все — и качественные характеристики массовой аудитории, потребителей искусства, и предпочтения успешных продюсеров, маркетологически точно угадывающих спрос, и социологическая характеристика умов и настроений современного российского общества. Билетов в кассе просто так не купить — массированная реклама дала своей эффект. Продюсеры частично те же, что и у «Ночного дозора», чистого образца масскульта, продукта не столько киношного, сколько мультимедийного, проходящего скорее по разряду компьютерных игр. То есть в фильм вложили деньги люди, обладающие свойствами, присущими, согласно формуле то ли Сталина, то ли Олеши, «инженерам человеческих душ», каковыми после писателей советской поры числятся ныне политтехнологи и «телевизионные деятели искусств» (определение, принадлежащее уже фрекен Бок). «Водитель», конечно, кино мелодраматическое, до известной степени историческое, а потому не совсем уж для всех. Но продюсер, по-звериному чувствующий спрос, не мог ошибиться. Потому и интерес зрителя нуждается в деконструкции и, извиняюсь, декомпозиции.
Современную массовую аудиторию, отчасти состоящую из людей с понятиями, в последнее время тянет на антиквариат. Антиквариат в широком смысле — вещи, книги, идеологемы, образы, стилевые коды — подвергается переосмыслению и переплавке, приспосабливается для текущих эстетических и прагматических душ. Кстати, власть в этом смысле не исключение, она тоже находится под обаянием как мировоззренческого, так и содержательного мейнстрима 1950–1970-х годов, когда невольно, а иной раз целенаправленно адаптируя его к запросам сегодняшнего дня. Отсюда, например, и активная милитаризация — сознания, государственного бюджета, державных церемоний. Отсюда игра в сталинизм, напоминающая хулиганство со спичками в непосредственной близости от газового баллона.
Народ и партия едины в том, что они заново переживают (в эмоциональном и интеллектуальном смысле) советскую эпоху и близки к тому, чтобы снова ее пережить (в смысле буквальном).
Все более популярными становятся аукционы советской реалистической живописи, а картины второсортных художников вышеуказанного периода с феерической быстротой растут в цене. Советский литературный трэш успешным образом перепродается, набрав за эти годы спекулятивную цену и ностальгическую привлекательность. Трудящиеся, корчась в пробках от жары в некондиционируемых советских автомобилях, успокаивают нервы с помощью радио «Ретро». Левая идеология с налетом романтической латиноамериканской революционности входит в моду у слабообразованной молодежи, выросшей в ныне снесенных окраинных пятиэтажках. Партийно-административная номенклатура, подбирая раму для портретов вождя, балдеет от сталинской управленческой эстетики.
С «Водителем для Веры» сложнее. Ленту продюсировали люди и организации (Первый канал, например), сделавшие, как никто, много для оболванивания и деполитизации подведомственного населения, превращаемого в котлетный полуфабрикат для управляемой демократии. Сюжет не из сталинской эпохи, а из хрущевской, причем из самой ее оттепельной кульминации (со всей десталинизацией и прочими «барбудос»). Накал страстей и качество совсем не мыльные. Воссоздание историко-предметного материала придирчиво точное, не подкопаешься (от столов с зеленой материей до въезда в Спасские ворота, тогда еще открытые для «простых» генералов). Главное же в другом. В фильме нет прямой лафонтеновской морали, нет идеологии, нет либерализма или этатизма, но зато есть мощнейшее эмоциональное доказательство ублюдочности системы государственной безопасности, которая, как единое целое, как институт, пожалуй, единственный полностью негативный герой фильма.
Госбезопасность развращает, соблазняет, портит, опошляет и, наконец, убивает все живое и светлое.
~ В этом смысле «Водитель для Веры» — продукт хотя и мeйнстримовский, и развлекательный, но имеющий побочные эффекты. А потому странным образом из этого мeйнстрима выбивающийся. В конце концов, у главного героя — водителя генеральской дочки, мужчины и обаятельного, и циничного, появляется не Вера, но вера. В ту простую истину, что тайная полиция, шагающая по трупам навстречу не высокой, а вполне себе мелкой цели, есть абсолютное зло.
Этот вывод, воленс-ноленс вытекающий из сюжетно-эмоциональной канвы, как раз и контрастирует с генеральной линией современного российского искусства, редуцированного до масскульта. С генеральной линией, где инфотейнмент заменяет информацию и комментарии. Книги в мягких обложках — утренние газеты. Сериалы — вечерние новости. Послереформенный «Ночной дозор» — доперестроечный репертуар кинотеатра «Иллюзион».
Вырожденная социальная структура формирует вырожденческий массовый слабоплатежеспосoбный спрос, внутри которого дешевле для кошелька и спокойнее для мозгов купить для утреннего чтения в метро тысячy первый роман Донцо-Марининой, чем ежедневную газету. Но иногда масскульт по собственному недосмотру выдает сравнительно качественный и потому идеологически подрывной продукт. А это уже маркетинговый сигнал о том, что структура и качество спроса медленно, но меняются. И вслед за эстетическим спросом может измениться шкала политических предпочтений.
