Судебная контрреформа

В марте 1878 года, вскоре после представления императору нового главы Петербургского окружного суда Анатолия Кони, министр юстиции, граф Константин Пален имел с Анатолием Федоровичем, председательствующим на процессе Веры Засулич, весьма жесткий разговор. Министр кричал на председателя, сообщившего, что он не может ручаться за обвинительный приговор.

— Беспристрастие… но ведь по этому проклятому делу правительство вправе ждать от суда и от вас особых услуг…
— Граф, позвольте вам напомнить слова: «Ваше величество, суд постановляет приговоры, а не оказывает услуги».

Как-то неловко говорить о том, что история регулярно повторяется, а в России хождение по спирали является национальным видом спорта. Глава Следственного комитета при Прокуратуре (СКП) Александр Бастрыкин сказал, что суд присяжных «не в полной мере отвечает тем задачам, которые перед ним поставлены». Он полагает, как граф Пален, что перед судом присяжных можно «ставить задачи». Он считает, что в числе присяжных должны быть профессиональные юристы.

С задачами все более или менее понятно: «профессиональные юристы», по логике следствия и обвинения, естественно, должны ручаться за исход процесса.

Более 130 лет назад раздосадованный Анатолий Федорович Кони уже отвечал коллеге Бастрыкина Палену: «Лучше изъять все дела от присяжных и передать их полиции. Она всегда будет в состоянии вперед поручиться за свое решение».

История повторяется не только в этих деталях. За оправдательный приговор Вере Засулич граф Пален заплатил отставкой. Хотя за несколько недель до нее успел ограничить «круг действий» суда присяжных. Это ровно то, что делается сейчас: уже из ведения присяжных изъяты дела о терроризме, а вскоре, нет сомнений, Дума проштампует решение об изъятии дел по еще целому ряду статей, например, о покушении на жизнь работника правоохранительных органов. Мундир дороже. Было это и в истории судебной контрреформы более чем столетней давности: из подсудности присяжных исключались как раз дела о покушении на убийство должностных лиц при исполнении служебных обязанностей, по должностным преступлениям, против порядка управления и другим статьям, включая почему-то дела о двоебрачии.

В своем труде «Отцы и дети судебной реформы», увидевшем свет в 1914 году, Кони называл такую практику «постыдным малодушием».

То, что происходит сейчас, — постыдное малодушие, сводящее на нет достижения судебной реформы 1990-х годов, как когда-то дезавуировалась великая судебная реформа 1864 года, имевшая своей целью водворение суда скорого, правого, милостивого, равного…

Суд присяжных в России далеко не совершенен. Как, например, несовершенна избирательная система. Предъявлять претензии к суду присяжных по поводу того, что он выносит не те приговоры, это все равно, что предъявлять претензии к избирательному законодательству за то, что избираются не те партии, не те депутаты, не те президенты. Институт создан – учитесь им пользоваться. Манипуляции манипуляциями, но это российский народ, а не американский, французский или южноафриканский выбрал когда-то, например, Владимира Путина президентом и ввел партию «Единая Россия» в парламент. Тот же самый народ, кстати, чуть раньше выбирал Бориса Ельцина и партию «Демократическая Россия». Сам по себе институт выборов ни в чем не виноват.

Суд присяжных иной раз удивляет, считая виновным физика-«шпиона» Данилова или оправдывая убийц таджикской девочки, а также покушавшихся на убийство Анатолия Чубайса и проч. Но, во-первых, другого народа у нас для вас нет – что выросло в результате исторического отбора, то выросло, и, во-вторых, речь идет не о недостатках собственно института суда присяжных, а о важных технических моментах – адекватном отборе присяжных заседателей. Ответственных и неравнодушных, не имеющих судимостей и тайных дурных наклонностей, а также ярко выраженных национал-патриотических взглядов.

На этот счет, кстати, очень точно высказался когда-то Владимир Ильич Ленин, первым законоустановлением которого сразу после революции был Декрет № 1. О чем? О суде. Первый декрет! Ильич, как бывший присяжный поверенный, понимал, с чего надо начинать, чтобы продвигать на практике революционные правосудие и правосознание. Он отдавал должное суду присяжных и как раз для представителей следственных органов четко объяснял суть института: «Суд улицы ценен именно тем, что он вносит живую струю в тот дух канцелярского формализма, которым насквозь пропитаны наши правительственные учреждения». Но он же говорил о том, что среди присяжных преобладает реакционное мещанство. Прямо как сейчас – вот не откажешь Ильичу в точности формулировок. Хотя, конечно, присяжные, например, по тому же делу Засулич никак не относились к числу реакционных мещан: 9 чиновников, один дворянин, один купец, один свободный художник. Прямо как в фильме Никиты Михалкова «12» — что ни присяжный, то состоявшаяся личность. Сильно утопическая ситуация.

Нам снова – на этот раз устами уважаемого начальника следователей, которым по должности положено составлять обвинительное заключение, – пытаются популярно разъяснить, что народ не готов к демократии.

Сначала он не готов к избирательной демократии – может выбрать не того. Потом он не готов к скорому, правому, милостивому суду – все чего-то не то постановляет.

Но, как и нынешний парламент, сегодняшний суд присяжных не представляет все общество. В парламенте не представлены интересы большинства россиян. В суд присяжных отбираются не лучшие представители общества, а те, кто попался под руку, кто готов нести это бремя, не увиливая от него, как от армии. И пока не изменится система селекции – представителей общества в парламенте и суде присяжных – она будет продолжать дискредитировать институты.

Когда институт девальвируется, он перестает работать: это мы видим по нашей избирательной системе. То же самое может произойти с судом присяжных, если его подсудность станет сужаться.

В сегодняшних обстоятельствах контрреформа суда присяжных – это такое же сужение поля демократии, как и теряющие легитимность «выборы», подрывающие основы российской государственности.

Впрочем, после любой контрреформы бывают реформы. Появляются, по выражению Анатолия Кони, их «отцы и дети». Через несколько поколений у нас снова будет парламент и суд присяжных. Одно только непонятно: ведь вроде бы нам в 2008 году объявляли о начале именно судебной реформы…