Россия в образе

«Реальная Россия лучше своего образа», — сказал глава Россотрудничества Константин Косачев на юбилейной, XX ассамблее совета по внешней и оборонной политике (СВОП). Высказывание на самом деле глубокое в своей парадоксальности. За непривлекательной степной красотой скрывается тонкая душа, воспитанная как минимум на Достоевском.

За суровыми физиономиями представителей таможенной, налоговой и прочих служб таятся честные, ранимые, в сущности, парни и девчата. Под куртками омоновцев — не только беспощадная гора мышц, но и горячее сердце.

За мюнхенской речью прячется тайное низкопоклонство перед Западом. Как в старом анекдоте: голая девушка, любуясь собой, вертится перед зеркалом: «Ну и кто это увидит? Максимум два-три человека».

России предстоит председательствовать в «большой двадцатке». И сделать это надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитый год. Чтобы, как говаривал в иные времена мастер политического афоризма Г. А. Зюганов, не быть «шестеркой» у «восьмерки» (в новой редакции — «двадцатки»). Предложить особо нечего. Причем в этом Россия не одинока — в мире кризис идей. Но хорошо бы поправить имидж, он же образ. Все-таки о нем наше начальство, как бы оно ни холило «болотное» дело и ни разоблачало «иностранных агентов», заботится, ибо нехорошо, выслушав рапорт Следственного комитета, сморкаться в занавеску, сидя за общим с мировым сообществом столом.

Одновременно на заседании того же СВОПа министр иностранных дел Сергей Лавров сообщил, что подготовлен проект новой редакции концепции внешней политики России. Содержание ее неизвестно, однако судить о некоторых моментах, наверное, можно по выступлению самого министра.

По его словам, в мире происходит «радикальная пересдача карт». В том смысле, что все меняется. Скоро, полагает министр или его спичрайтеры, юань станет главной мировой резервной валютой.

Этот «пузырь» преувеличенно восторженного отношения к замедляющемуся и погрязшему во внутриполитической неопределенности Китаю удачно дополняется старыми, как мир, но никак не реализующимися предсказаниями заката США.

Которые, правда, все никак не закатятся вместе со своим долларом. Да даже если и закатятся — в чем, собственно, радость-то? Со своим рублем еще и настоимся в очереди за юанем…

Америка — предмет серьезного анализа. Глобализации на западный неолиберальный манер «конца истории» по Фрэнсису Фукуяме не получилось. Хотя и констатируется, что от нее «крупно выиграли многие развивающиеся государства». Западные, то есть, по сути, американские интересы продвигаются с опорой на силу, включая распространение собственного набора ценностей. Но Америка не ведет войны в Сирии, как вела ее во Вьетнаме. Понятие свободы кое-что значит для США, была доктрина Вильсона, была Гуамская доктрина Никсона, которая резко сузила сферы вмешательства Штатов в мировые дела, но Обама не делает ставку на американское мессианство. И хотя когда-то Америка вступила во Вторую мировую войну ровно потому, что, по словам выдающего журналиста тех лет Уолтера Липпмана, интуитивно почувствовала угрозу своей национальной безопасности, а по более поздним словам Рональда Рейгана, ощутила угрозу ценности свободы, ныне

Обама не несет «бремя белого человека», как Россия не несет «бремя красного человека». Не готовимся ли мы тем самым к вчерашней войне?

«Мировой жандарм», американский экспансионизм, оптимистический интернационализм — все эти концепции прошлого натыкаются на «пределы универсализма» (по определению цитируемого Сергеем Лавровым и любимого Владимиром Путиным Генри Киссинджера). Но, кажется, Америка, выбрав в качестве президента Обаму, как раз вполне зряче и ощущает эти пределы.

Сергей Лавров процитировал статью комментатора Мартина Сиеффа из сентябрьского номера журнала The American Conservative, где сказано, что Америка примерила на себя советские ботинки, попытавшись распространить свои ценности по всему миру. (Автор сравнивает такое видение своей миссии с «перманентной революцией» Троцкого.) Но Америка это делала и до того, как образовался Советский Союз. И с тех пор стала гораздо более сдержанной. На самом деле в статье Сиеффа «От Кеннана до Троцкого», опубликованной в выпуске с темой номера, пародирующей название интеллектуального бестселлера Аллан Блума 1980-х «Закат американского разума» — «Закат консервативного разума», говорится о неоконсервативной картине мира. Но консервативный кандидат в президенты выборы проиграл. И ситуация, судя по всему, изменилась. Правда, можно понять, почему статья понравилась: там среди прочего сказано, что «Россия и Китай управляются прагматическими правительствами, ведомыми концепциями прибыли и собственного интереса». А еще говорят, что западная пресса нас шельмует. Да такое не каждый день на федеральных каналах в прайм-тайм услышишь!

Россия словно бы ищет для себя войну разной степени прохладности.

На заседании СВОПа обсуждали веса «силы денег, силы оружия, силы образов» (формула Сергея Караганова). Укрепление оборонных возможностей России — насущная необходимость, сказал министр. Соответственно, наша страна доктринально отдает должное прежде всего «силе оружия», потому что с «мягкой силой» у нее проблемы, что тоже признал Сергей Лавров.

…Власть Юлия Цезаря, отмечал историк Дэннис Главер, держалась на деньгах и насилии. После его смерти «вакуум был заполнен более легитимным источником римской власти — ораторским искусством». Читай — «мягкой силой». Но язык наш, который мы любим квалифицировать как язык Пушкина и Толстого, пока лишь враг наш.

Мы изъясняемся с миром в терминах мюнхенских и лужниковских речей, а потом чего-то ждем от председательства в «двадцатке» и жалуемся на непонимание внутренней красоты России и ее добрых помыслов иностранной прессой и лидерами ведущих держав.

Россия и в самом деле лучше. Лучше своих правителей. Лучше своих депутатов. Омоновцев. Следователей. И лучше своей внешней политики. Что ее носители прекрасно знают сами, только никому не скажут. Да и кто оценит это тайное знание. Максимум два-три человека.