Государство-маньяк

(Навеяно интервью, которое глава комитета Госдумы по международным делам Константин Косачев дал по вопросу о ядерных испытаниях Северной Кореи Алексею Венедиктову на «Эхе Москвы» 27 мая 2009 г.)

Ведущий: Все более тревожные вести приходят из города Шахты Ростовской области. Известный маньяк Александр Чикатило угрожает продолжать убийства детей. Что можно предпринять?

Депутат: Прежде всего я бы призвал не драматизировать ситуацию. Опыт показывает, что из любой ситуации всегда возможен дипломатический выход. Надо вернуть Чикатило к формату переговоров в рамках шестисторонней комиссии.

Ведущий: А это реально?

Депутат: Прежде всего я хочу сказать, что я недавно был в гостях у Чикатило. Я был поражен ощущением страха, который я чувствовал у своего собеседника. Физического страха.

Ведущий: И чего же он боялся?

Депутат: Ареста. Он загнан в угол; боится, что к нему ворвутся в дом. Его обвиняют во всяких ужасных вещах. В этих обстоятельствах человек готов идти на любые жертвы, совершать страшные поступки, чтобы быть уверенным, что его не тронут.

Ведущий: Так об убитых детях…

Депутат: Погодите, я бы хотел напомнить о некоторых важных фактах. Напомню, что в начале апреля на кухне Чикатило были обнаружены 37 ножей и топор с бензопилой. Он заявил, что этот топор исключительно мирный, а мир ему не поверил. И вот тогда началась взаимная эскалация обвинений, недоверия и угроз. Вот тогда этот кризис, вы знаете, обнажился со всей очевидностью. И вот мы здесь – я не побоюсь этого слова – конечно, не правы. Спрашивается, имеет или не имеет Чикатило право на бензопилу? Вот с моей точки зрения, по идее, должен иметь, да? Мы задеваем достоинство, честь, личность господина Чикатило, когда говорим, что у него дома не может быть пилы. Сейчас получается, что Чикатило запрещают иметь дома топор, бензопилу и скальпель. И отсюда его ответная реакция.

Ведущий: Убивать детей?

Депутат: Ну, я хочу добавить в эту дискуссию какие-то моменты, которые, может быть, не очень широко известны публике. Ведь Чикатило в 2003-м году, в 2004-м, когда он соглашался на переговоры, на эту шестистороннюю комиссию по вопросу о том, что он больше не будет расчленять детей, он тогда просил совершенно конкретных вещей. Он просил, чтобы члены комиссии научили его разделывать туши. Чтобы он прошел практику у ведущих западных хирургов о том, как резать людей. Он просил, чтобы ему поставили ножи и скальпели. Требовал оборудовать звуконепроницаемый подвал. И вот все это не выполнено. И Чикатило теперь обоснованно говорит: «Раз вы не выполняете свои обязательства, но еще при этом продолжаете называть меня изгоем, воплощением зла, почему я должен идти вам навстречу?» Вот в чем проблема.

Ведущий: Проблема в том, что делать.

Депутат: Сейчас мы видим, что против Чикатило введены санкции. Ему запрещено продавать ножи. Ему запрещено продавать вазелин. Я не уверен, что это правильно. Потому что в этом случае страдать будут мальчики, которые сидят у него в подвале, а они и без этого в отчаянном положении. Страдать будет его семья. Вот что может произойти, и это нужно просчитывать.

Ведущий: Так как же сделать, чтобы Чикатило не убивал?

Депутат: Кстати, один из аргументов, который я слышал от Чикатило, почему он убивает детей. Он мне сказал, что США в Ираке тоже убивают детей. То есть, согласитесь, в этом есть своя логика. Если Чикатило убьет ребенка, то американцы его не убьют. Можно сказать, что Чикатило таким образом предотвращает убийства детей американцами. Так почему мы обсуждаем тут Чикатило, а не американцев? Потому что провоцирование взаимных противоречий, вот этой напряженности вокруг вопроса Чикатило — это определенный геополитический проект, который существует, чтобы отвлечь от зверств американцев в Ираке.

Ведущий: Так как спасти детей?

Депутат: У нас пока есть время, и, слава богу, по моему глубокому убеждению, Чикатило, что бы он ни делал, все-таки делает это не для того, чтобы причинить кому-то вред, а чтобы защитить себя. Вот те, кто охотится за Чикатило, кто загнали его в угол, они в одностороннем порядке берут на себя решение мировых проблем. Они присваивают себе право судить. И вызывают ответную реакцию. Поэтому выход – он не в этом одностороннем давлении, не в том, чтобы врываться в дом. Стратегический выход в том, чтобы убедить Чикатило, что он может обеспечивать свою безопасность другими, не такими жесткими методами.

Ведущий: Чикатило – сумасшедший?

Депутат: Ну, можно в определенной степени сказать и так. И я не хочу в этой ситуации как-то оправдывать Чикатило. Но вот это представление о нем — следствие тех же самых клише, которые на протяжении ряда лет применялись кое-кем, когда шло деление на преступников и непреступников и когда надо всем главенствовала концепция вмешательства: если человек совершил преступление — мы имеем право его судить. Вот с этим нужно предельно аккуратно. А то, знаете ли, начнут с Чикатило, а потом доберутся, допустими, до Gunvor.