Цивилизация
Ровно 15 лет назад, 21 декабря 1991 года, Советский Союз де-юре перестал существовать. Главы одиннадцати союзных республик подписали в Алма-Ате протокол к соглашению о создании Содружества Независимых Государств. Дело, начатое в Беловежской пуще тремя славянскими лидерами, довершили остальные их коллеги.
Как минимум несколько государств, обретших свободу, ее вовсе не чаяли. Но и защищать единое государство было некому. Республиканские вожди, даже те из них, кто до этого тише воды ниже травы выжидал, чем кончится московская смута, почувствовали вкус национальной власти и собственности.
Укрепление власти и перераспределение собственности стали основным содержанием последовавших полутора десятилетий.
Как метко выразился однажды президент Белоруссии Александр Лукашенко, «возле кормушки, имя которой власть, все хрюкают одинаково — и красные, и белые».
Ветры перемен всласть погуляли по постсоветскому пространству. На властный олимп возносились случайные персоны, а заслуженных ветеранов сметало со сцены. Палитра людей, занимавших высшие должности, чрезвычайно разнообразна. От элитной и несгибаемой советской аристократии наподобие, например, многолетнего хозяина Азербайджана Гейдара Алиева до отчаянных авантюристов вроде члена Госсовета Грузии в 1992 году Джабы Иоселиани, доктора искусствоведения и коронованного вора в законе, самого, наверное, колоритного из персонажей переходного времени.
В лихие эпохи в одночасье сколачивается не только финансовый, но и политический капитал. Правда, и спустить его можно в один момент. Зато многие из тех, кто сегодня управляет странами СНГ, 15 лет назад и помыслить о подобном не решились бы. В полной мере это относится к Владимиру Путину, который в ту пору осваивал свою первую публичную должность — председателя комитета по внешним связям питерской мэрии.
Директора провинциальных совхозов в Белоруссии и Таджикистане Александр Лукашенко и Эмомали Рахмонов о президентских дворцах могли разве что бредить. Лукашенко, правда, уже был избран народным депутатом Верховного Совета БССР. Бывший главный милиционер Советской Молдавии Владимир Воронин закончил в Москве Академию МВД СССР, но домой не торопился. В Кишиневе правили бал национал-демократы, и коммунистические функционеры чувствовали себя неуютно. Едва ли помышлял о звездной политической карьере в Ереване активист карабахского движения Роберт Кочарян: вместе с боевыми товарищами он только что (в сентябре 1991-го) провозгласил независимость Нагорного Карабаха, которую готовился отстоять в боях.
Его нынешний азербайджанский визави Ильхам Алиев, оставив преподавательскую деятельность в МГИМО, занялся, как лапидарно сообщает официальная биография, «коммерческой деятельностью в Москве и Стамбуле». Азы номенклатурного капитализма постигал и молодой финансист Виктор Ющенко, зампред правления акционерного коммерческого агропромышленного банка «Украина». Нынешний его соратник по «цветным революциям» Михаил Саакашвили и тогда был неподалеку — заканчивал юрфак Киевского института международных отношений. А вот Виктор Янукович делал карьеру образцового производственника во главе объединения «Донбасстрансремонт».
В Центральной Азии за 15 лет руководители менялись в Таджикистане (после гражданской войны) и Киргизии. Прошлогодняя «тюльпановая революция» вознесла на вершину власти Курманбека Бакиева, в 1991-м — первого секретаря провинциального Кок-Жангакского горкома партии. Феликс Кулов, только что подавший в отставку киргизский премьер (после отставки исполняющий обязанности премьера), а в ту пору глава МВД Киргизской ССР, 19 августа 1991 года один-единственный призвал не подчиняться ГКЧП. С тех пор он пережил карьерный взлет, опалу, тюрьму и триумфальное возвращение.
Ислам Каримов и Сапармурат Ниязов успешно сменили партийные кресла на троны восточных деспотов. В результате распада СССР возможность повысить свой статус упустил только Нурсултан Назарбаев. Если бы в действие вступил союзный договор, сорванный путчистами в августе 1991-го, он стал бы всесоюзным премьером. Масштаб амбиций Назарбаева виден и сегодня: под его руководством Казахстан превратился в быстро развивающееся государство, которое претендует на ключевую роль в Азии.
Постсоветских руководителей образца 2006 года трудно вписать в общий портрет. Где-то смена политических поколений уже завершилась, а где-то еще не начиналась. Способы, которыми лидеры приходили к власти, многообразны — от полумонархического наследования и автоматического «единодушного одобрения» до войн, революций, переворотов и выборов разной степени легитимности. Некоторые (меньшинство) изначально придерживались определенной геополитической ориентации, остальные меняли ее в зависимости от складывающейся обстановки.
Но лидеров постсоветского пространства объединяет, пожалуй, одна общая черта.
Практически для всех из них интересы семьи, группы, клана, корпорации, к которым они принадлежат, в конечном итоге перевешивают то, что можно назвать национальными интересами.
Это не значит, что всякий руководитель безответствен и вовсе не думает о благе страны. Равно как и не обязательно каждый из них коррумпирован. Скажем, при всех претензиях к Виктору Ющенко или Михаилу Саакашвили коррупционных обвинений персонально в их адрес не звучало. Однако неспособность вырваться из пут системы, из которой вышли все без исключения постсоветские политики (даже если они, как Саакашвили, обучались за океаном) приводит к краху любых начинаний. Судьба «оранжевого» правительства Ющенко--Тимошенко образца 2005 года — наглядный пример того, как интересы бизнес-кланов, представленные в стане победителей, уничтожили сам дух обновления.
Еще драматичнее ситуация в Киргизии, где доминирование семьи низвергнутого президента сменилось агрессивной борьбой региональных кланов. Можно, конечно, сказать, что конкуренция различных корыстных интересов — это шаг вперед по сравнению с чьей-либо монополией. Но перспективы развития страны от этого заметно радужнее не становятся.
Когда в постсоветских государствах появится новый политический класс, осознающий ответственность перед своими народами и способный на эффективное лидерство, предсказать трудно. Переходный период затягивается, а цель и направление движения, казавшиеся когда-то очевидными, подергиваются все большим туманом. Нет ни одной страны, о которой можно сказать, что она вышла на торную дорогу, а ее перспективы ясны. Даже там, где, как, например, в Казахстане, заложены солидные экономические основы, политическая устойчивость слишком привязана к конкретной личности. Это относится и к другим режимам единоличной власти.
В том, могут ли они пережить своих создателей, мы скоро убедимся. Развитие событий в Туркмении после неожиданной кончины президента Ниязова станет тестом на жизнеспособность сверхцентрализованных репрессивных систем.
Чем уж точно нынешние лидеры не обделят своих последователей — так это огромным количеством совершенных ошибок любого рода, на которых следующие поколения смогут от души поучиться. Если, конечно, им не захочется заново пройти весь путь, уже проделанный предшественниками. Ведь делить богатое наследие советской сверхдержавы можно почти бесконечно.
