Цивилизация
Долгожданная стратегия президента Барака Обамы в Афганистане показала, что администрация пошла проверенным путем и фактически воспроизводит иракский сценарий почти трехлетней давности.
Речь Обамы даже называется так же, как речь Джорджа Буша в январе 2007 года: «Новый путь вперед».
Тогда Буш заявил о намерении послать более 20 тысяч американских военнослужащих в Ирак, чтобы справиться с волной насилия, захлестнувшей оккупированную страну. Решение было принято вскоре после катастрофических для республиканцев выборов в конгресс и увольнения шефа Пентагона Дональда Рамсфельда, главного идеолога иракской кампании, категорически возражавшего против отправки новых подразделений в Ирак и Афганистан.
Расширение контингента в раздираемой междоусобицей стране критиковали как справа, так и слева. Однако администрация прислушалась к мнению генералов, которые, убедившись на собственном горьком опыте в бесперспективности прежней тактики, в ультимативной форме потребовали подкрепления для стабилизации и ведения масштабной противоповстанческой кампании. Эти требования поддержал новый министр обороны Роберт Гейтс, не разделявший взглядов предшественника.
Стратегия сработала. Уже к лету – началу осени 2007 года уровень насилия в Ираке снизился, число жертв сократилось и среди мирного населения, и среди американских военных. Это позволило активизировать политический процесс и подготовку иракских сил безопасности.
И, хотя Джорджу Бушу так и не удалось восстановить свою репутацию, объективно его преемнику досталась намного более благоприятная ситуация, чем можно было ожидать.
В Афганистане Барак Обама надеется повторить этот опыт. Инициаторами снова выступают генералы – глава Центрального объединенного командования Дэвид Петреус, в прошлом командующий войсками в Ираке, и нынешний командующий в Афганистане Стэнли Маккристол. Последний даже несколько недель назад нарушил правила субординации, включившись в публичную полемику об афганской стратегии и подвергнув критике курс администрации. Предложения Маккристола отправить в Афганистан 40 тысяч военнослужащих для того, чтобы добиться перелома в области безопасности, сначала были встречены критически. Одни обвиняли командующего в желании скрыть собственную некомпетентность за счет «пушечного мяса», другие упирали на политическую неразбериху в стране и отсутствие местного партнера, на которого можно положиться. Ведь вся эта дискуссия проходила на фоне выборов президента Афганистана, которые иначе как провальными назвать нельзя.
Тем не менее иных идей не появилось, и
Обама почти выполнил пожелания Маккристола: Афганистану обещано 30-тысячное подкрепление, еще 7 тысяч Белый дом собирается рекрутировать у союзников по НАТО.
Неожиданным стало заявление президента о том, что уже через полтора года – летом 2011-го – США намерены начать вывод войск из Афганистана и передачу функций местным силам, с тем чтобы в общих чертах завершить этот процесс в течение трех лет.
При всей разумности подхода афганская стратегия вызывает больше вопросов, чем ответов.
Во-первых, многие сомневаются, что сценарий, удавшийся в Ираке, окажется столь же успешным в Афганистане. Ирак даже после свержения режима, войны и оккупации представляет собой намного более упорядоченное общество, где возможны договоренности. Афганская история последних 30 лет доказала обратное: полагаться на кого-либо и рассчитывать на стабильные отношения там не получится. Прежде всего это касается возможности подготовки собственных сил безопасности, которые не меняли бы лояльность в зависимости от ситуации.
Во-вторых, по той же причине политические институты, даже если формально они будут сохранены, останутся лишь декорацией для прикрытия патриархальных межплеменных и межклановых отношений, причем в намного большей степени, чем в Ираке. Это могло бы работать, если бы в этой сложной системе было возможно установить баланс интересов различных групп. Но ситуация крайне запутанна и нестабильна, к тому же подвержена влиянию извне – из Пакистана и Ирана. И,
хотя Барак Обама сразу отказался от иллюзорной цели Буша построить в Афганистане современную демократию, снизив амбиции до «дееспособного государства», такая цель выглядит малореальной.
В-третьих, удивляет обозначенный временной горизонт. На протяжении восьми лет ситуация в Афганистане только ухудшалась, достигнув по-настоящему угрожающего состояния. Представить себе, что дополнительные войска сотворят чудо за год с небольшим, довольно трудно. С политической точки зрения обозначение срока может сыграть противоположную роль – ободрить талибов (организация запрещена в России), которые воспримут нынешние шаги как косвенное признание бесперспективности миссии.
В-четвертых, предстоит неприятное выяснение отношений с европейскими союзниками. Генсек НАТО Андерс Фог Рамсмуссен с ходу пообещал 5 тысяч военных в 2010 году. Однако, памятуя, с каким трудом Европе удалось наскрести меньшее пополнение в 2006–2007 годах, едва ли стоит предполагать роста энтузиазма сейчас.
Европейским политикам очень трудно объяснить своим избирателям, зачем их соотечественники должны рисковать жизнями, защищая безопасность Германии или Италии в предгорьях Гиндукуша. Полностью отбросить лозунг трансатлантической солидарности Европа не может, но едва ли с его помощью удастся значительно расширить дееспособный контингент в Афганистане.
Существует еще один фактор, способный вмешаться в региональную ситуацию, – развитие событий вокруг Ирана. Если обстановка продолжит обостряться, а санкции (допустим, что Россия их поддержит) не сработают, перед США встанет тяжелый вопрос – пытаться ли решить иранский вопрос силой. Отвечать на него придется как раз в те сроки, которые Обама отвел для афганской стабилизации, то есть в предстоящие 18 месяцев. Понятно, что гипотетическое силовое решение способно создать принципиально иную обстановку.
России в случае реализации объявленной стратегии следует готовиться к серьезным вызовам.
Прежде всего, быстрый уход США и НАТО из Афганистана будет означать возникновение угрозы для Центральной Азии. Сами талибы, приход которых к власти в Кабуле вероятен, вряд ли заинтересованы в экспансии на север. Но большое количество вольноопределяющихся «воинов ислама», в том числе уроженцев центральноазиатских стран, смогут обратить свои взоры на соседние страны. Поскольку безопасность региона напрямую связана с безопасностью России, Москве придется взять ответственность на себя. Неизвестно, удастся ли в такие короткие сроки превратить ОДКБ в нечто реальное, пока попытки России это сделать вязнут в отношениях с союзниками.
Вторая вероятная проблема связана с тем, какое присутствие в регионе захотят сохранить Соединенные Штаты. Легко предположить, что Вашингтон, покидая собственно Афганистан, будет заинтересован в том, чтобы остаться на базах в Киргизии и Таджикистане, возможно даже расширение за счет Узбекистана. Это, естественно, вызовет недовольство и Китая, и России, которые предпочитают обходиться без наличия в этой части мира «чужаков».
Сочетание ухудшающейся региональной ситуации с обострением великодержавного соперничества обещает неприятные осложнения не только в Афганистане.
В пользу Барака Обамы говорит то, что пересмотром стратегии он занялся не спустя почти пять лет после начала, как Буш в Ираке, а через неполный год после прихода к власти. По крайней мере, до следующих выборов в 2012 году у него будет время предложить еще одну стратегию, если нынешняя окажется неудачной.
