Цивилизация
Приветливый таксист индийского происхождения, который вез меня из аэропорта Сан-Франциско, оказался очень любопытным и политически подкованным, так что полдороги мы болтали о мировом порядке и российско-индийских отношениях. Потом я спросил об Обаме, и выражение лица собеседника моментально изменилось. «Оооо, — с каким-то протяжным надрывом сказал он, — это ужасное, ужасное разочарование». На вопрос, почему, таксист ответил: «Он умеет замечательно говорить. Но не умеет ничего делать…» Потом мой спутник объяснил, что голосовал за Барака Обаму в 2008 году, но больше этого делать не собирается: «У моей компании было шесть автомобилей, три пришлось продать. Кризис, а он ничего не делает».
Разочарование, конечно, не вполне справедливо: слишком плохое наследие досталось Обаме. Но он не смог убедить сограждан в том, что имеет четкий план и твердую волю.
Год назад, в декабре 2010-го, когда Обаму уже начали списывать со счетов после поражения демократов на промежуточных выборах в конгресс и потери контроля над палатой представителей, президент и его администрация внезапно продемонстрировали недюжинные бойцовские качества. Перед роспуском старого состава конгресса они провели сразу несколько важных для себя законов, в том числе ратификацию договора СНВ с Россией, хотя мало кто в это верил. Соратники воспрянули духом, противники удивились, а комментаторы заговорили о ренессансе президента, который наконец-то проявил себя как пробивной и целеустремленный политик.
Год спустя деятельность Обамы снова не вызывает энтузиазма почти ни у кого.
Согласно данным службы «Гэллап», в ноябре и декабре его работу одобряют 42—43% опрошенных, в то время как не одобряют порядка 49%. Это один из худших результатов на конец третьего года президентства из всех президентов США, ниже цифры были только у Джимми Картера в 1979 году.
Обаму, кстати, почти с самого начала сравнивали именно с Картером, который вошел в историю как благородный идеалист, но при этом неудачный президент-демократ одного срока, разгромленный на выборах пламенным консерватором Рональдом Рейганом. Еще один неприятный для Обамы индикатор — уровень безработицы, который составляет около 9%, в то время как после Второй мировой войны никто из президентов (за исключением того же Рейгана) не переизбирался при числе безработных выше 6%.
В 2011 году Обама не смог развить успех, который он, как казалось, поймал в конце 2010-го. Республиканцы, взявшие большинство в палате представителей, успешно блокировали начинания президента. А острое противостояние летом по вопросу о потолке государственного долга, которое чуть было не закончилось техническим дефолтом Соединенных Штатов, ударило по репутации всей политической системы страны.
Противостояние с конгрессом, в котором Обама часто выглядит неуверенным, подчеркивает те стороны его темперамента, которые в американской политической культуре считаются слабостями. А именно стремление к компромиссам и согласованию интересов. По иронии, именно при президенте, настроенном таким миролюбивым и конструктивным образом, атмосфера дебатов до предела поляризовалась. Барака Обаму все чаще упрекают (в том числе и его сторонники) в том, что он не способен остро поставить вопрос, бросить вызов оппонентам и выиграть у них в жесткой борьбе. Подобное поведение считается предметом доблести в США.
Участие Америки в ливийской кампании не стало крупным событием, хотя и здесь Обаму критиковали — одни за вмешательство, другие, наоборот, за нерешительность. Весьма неоднозначными оказались для Вашингтона и итоги «арабской весны» в целом. Хотя после недолгих колебаний США заняли «правильную сторону истории», легко сдав своего ближайшего союзника Хосни Мубарака, неразбериха на Ближнем Востоке с тех пор только усугубляется, причем развитие происходит скорее в невыгодном для Америки направлении.
Апофеозом президентства стало, конечно, устранение весной Усамы бен Ладена, в котором многие (особенно в России) даже усматривали избирательную подоплеку. Однако правы оказались те, кто говорил, что для электоральных целей успех достигнут слишком рано — за полтора года до выборов. И действительно, сегодня об этом уже мало вспоминают, хотя, конечно, во время кампании-2012 штаб Обамы неустанно будет напоминать об этой великой победе.
Несмотря на растущее разочарование в стане сторонников и высокий накал неприятия (даже ненависти) среди противников, на действующем президенте не спешат ставить крест. Серьезного соперника от республиканцев у Обамы нет.
Республиканская партия тоже расколота, тон в ней до недавнего времени задавала наиболее консервативная часть, объединенная под знаменами «Движения чаепития». Сейчас, правда, похоже, что звездный час радикалов миновал, реально на президентскую номинацию претендуют более респектабельные политики — бывший губернатор Массачусетса Митт Ромни и экс-спикер палаты представителей Ньют Гингрич. И тот и другой обладают очевидными изъянами с электоральной точки зрения. Ромни — мормон с недостаточной поддержкой консервативного крыла, Гингрич — человек со шлейфом разводов и излишне жесткой идеологической позицией в 1990-е, когда он был идеологом так называемой консервативной революции. И хотя, по некоторым опросам, сегодня Обама проиграл бы на выборах любому из двух упомянутых кандидатов, широко распространена точка зрения, что ни Ромни, ни Гингрич на деле не избираемы в президенты. К тому же появление, например, Гингрича в бюллетене вызовет консолидацию либерального обамовского электората.
Команда президента рассчитывает на его искусство публичного политика, благодаря которому он вырвал победу в 2008 году. Сейчас Обама снизил активность: по расчетам его штаба, сейчас лучше дать избирателям отдохнуть (чем более что восприятие президента как оратора, а не актора действительно распространено), чтобы во время самой кампании резко нарастить присутствие в публичном пространстве.
В 2012 году Обаме придется сражаться с безработицей и государственным долгом, искать подходы к Китаю, определяться с афганской стратегией (свои иракские обещания президент выполнил — на прошлой неделе Соединенные Штаты официально ушли из Ирака), принимать решение по Ирану — слухи о силовом варианте становятся все более устойчивыми.
Конечно, будет странно, если лауреат Нобелевской премии мира Обама начнет еще одну крупную военную акцию, но о таком риске Норвежский нобелевский комитет предупреждали с самого начала.
Несмотря ни на что, Обама может быть переизбран, однако его второе президентство, как и первое, не станет временем судьбоносных перемен в Америке: у него явно не хватает личных качеств для этого. В историю Барак Обама вошел в любом случае как первый чернокожий президент. Что же касается политического наследия, то он может стать руководителем переходного времени, когда США пытались переосмыслить себя и свою роль в мире после пика мощи и влияния на рубеже веков. Либо — в худшем случае — интересным, но несвоевременным экспериментом, что-то вроде демократа Джимми Картера в промежутке между классическими республиканцами Никсоном/Фордом и Рейганом.
