Соображения о хорошей погоде

К сожалению, приходится признать, что времена года, дождь, снег, ветер, температура воздуха и прочее поведение атмосферы не имеют никакого отношения к природе. Похоже, нормальная, человеческая погода в стране – есть следствие какого–то целенаправленного умственного усилия нации, тяжкий, но благородный труд населения на благо своей страны.

Каким–то удивительным изгибом воображения на отвоеванном у леса пространстве человечеству удается иногда создать себе такую погоду, чтоб жить среди нее и радоваться. Солнце тогда становится следствием оптимизма, дождь иллюстрирует течение мыслей, капает на чью-нибудь лысую башку, да и тоже заставляет задуматься. Ветер там – страсть, снег – робость, атмосферное давление – ласка, влажность – поцелуй, времена года – жажда познаний.

Я живу в городе, где одно время года – Москва. Иногда кажется, что снег здесь – из прошлогодней зависти, дождь – из печали, температура – то из холодной водки, то из теплого пива. Солнце не бывает здесь подолгу, воздух такой, как будто ты пальто в коричневую клетку, оставленное в шкафу на черный день – носить надоело, а выкинуть–то жаль. Эх, кто бы надел меня, кто бы прогулял по бульвару!

Интересно наблюдать за людьми, выдумавшими себе такую погоду.

Женщины растут здесь наоборот – вниз, из меховых шапок, а не так, чтоб вверх, из босых ног. Мужчины похожи на корнеплоды, последствия любительской мелиорации и рекультивации земель. Серые клубни, рассыпные картошки, репки и редьки, выдернутые из тесных крестьянских грядок на белый свет.

Все это вместе, меховое, глиняное, садово-огородное, ботва вперемежку с пеплом, кипит под небесами в каменном котле, урчит и поднимает к солнцу тяжкие тучи слез.

Звонит знакомый. Он не в Москве.

– Куда тебе перезвонить на городской?

– Зачем?

– Чтобы не капали деньги за мобильный.

– Так ты и не звонил бы. Все экономия.

– Скотина ты.

– Сам такое слово.

– Знаешь, я чего звоню?

– Делать, наверное, нечего.

– Хочу, чтоб ты послушал звук моря. Послушай. Слышишь? Слышишь? Ш–ш–ш–ш–шь! Ш–ш–ш–ш–ш–шь!

В телефоне звук моря. Вода цвета купороса бьется прямо мне в ухо. Я вижу женщин, растущих из босых ног и мужчин, очищенных от кожуры причудливым усердием Создателя.

– Знаешь сколько здесь?

– Женщин?

– Градусов, дурак. 16 градусов тепла.

– Где это?

– Это здесь.

Он здесь и я здесь. Он здесь у моря, я здесь, на работе. Дым от сигарет липнет к потолку и создает подобие грозовой тучи. За окном темнеет, сейчас вообще темнеет рано. В сумерках женщины моего города несут свои шапки, как вороньи гнезда, мужчины катятся по асфальту, как черный горох.

Я очень хочу, чтобы все мы вместе одним нечеловеческим усилием воли подумали о море цвета купороса и оно ударило бы тогда пенной веселой волной в пристани моего города Москва, порта пяти морей.

Но мне некогда, некогда, некогда. Всем некогда делать это сейчас, в конце февраля, за несколько дней до весны, нового времени года.