Цивилизация
Основа взаимоотношений братского русского и братского чеченского народов — война. Упрямое, безжалостное, длящееся иной раз долгими десятилетиями убийство, которое никогда не приносило его участникам радости окончательной победы. Начиная с XVIII века Россия отправляет свои армии на Северный Кавказ добиваться покорности от вайнахов, древних обитателей местных гор и долин. Однако ни одному самодержцу, несмотря и на жестокость генерала Ермолова, и на царские подарки, и на благосклонность к местными элитам, и на депортацию части чеченцев в Казахстан при советской власти, не удавалось на сколько-нибудь длительный срок установить здесь покой и благочестивое отношение к империи.
С другой стороны, и чеченцы никогда не получали того, ради чего в горах чинилось бесконечное убийство, — независимости, непокорности остальному, равнинному миру. Их не смог объединить в единое, сильное государство шейх Мансур, принесший в горы в 1785 году идеи ислама и сам в конечном итоге страдавший от чеченцев, коварно переходивших на сторону русских войск, чтобы сражаться против власти Аллаха. Не дал чеченцам свободы и имам Шамиль, 27 лет успешно воевавший на Кавказе против неверных и сдавшийся в конечном итоге России в 1859 году за щедрое вознаграждение и пожизненный покой. Наконец, гордость и буйный нрав горцев не уняли даже советский партийный билет, профсоюзы, пятилетка качества и Колыма.
Полная, тотальная свобода от общественных устоев, свобода, данная с рождения не Богом, не людьми, но горами и кровью, никогда не позволяла чеченцам возвыситься над интересами и традициями воспитавшего их рода. Сама природа не давала создать им полноценную социальную пирамиду, где был бы один Бог, один покровитель, один идеал, один мир. Только война и только убийство рождали и будут рождать в чеченцах тягу к совместной, гражданской жизни. Только смерть способна объединить их с врагом в искренней, крепкой, вечной и созидательной любви. И в этом смысле связь Чечни и России следует, конечно же, считать самым прочным и искренним союзом, скрепленным кровью многих поколений. Ибо Чечня — не боль Росии, не горькая судьба, не приговор, а именно что кровь ее. Дурная, горячая и благородная кровь. Кровь, сообщающая кислород легким, мысль — голове, подвижность и силу — органам. Кровь, убивающая все опасное и лишнее для организма. И кровь, хранящая секрет его жизни. То особое и тайное, что делает человека человеком, а не енотом, дятлом или лягушкой.
Конечно, анализ этой крови следует признать не слишком удачным и прежде всего для самой России. В ней обнаруживается слишком много крестьянской бедности и диких языческих традиций. Птица счастья — удод. Богиня плодородия — Тушоли. Ее можно задобрить, принося к ее изображению скромные дары — рога животных, пули и свечи. Праздник огня и поклонение богу Села. Культ пепла. Вызов дождя при помощи убийства змеи или разорения вороньего гнезда. Чем не русские Ярило и Даждьбог? Чем не масленица?
В этой крови — кодекс чести нохчалла (от слова «нохчо» — чеченец, мужчина), который возвеличивает личность, но презирает любые конституции и общественные интересы. Это парадоксальный свод правил, который, с одной стороны, ведет человека к немыслимому благородству, ибо он обязан принять, накормить и обласкать гостя, преклониться перед старостью и мудростью, быть уступчивым и не высокомерным, щедрым и надежным. Но, с другой стороны, он же и учит быть нетерпимым ко всем маргиналам, посмевшим презреть этот порядок вещей и пойти хотя бы немного дальше в понимании мира. Странно, но не это ли неприятие инакомыслия, записанное в крови, позволило России создать свой светлый героический образ Ивана-дурака, а чеченцам — благородного горного юношу, который однажды попросился переночевать в одном доме, да не знал, что его хозяин куда-то отъехал, оставив жену в одиночестве. Трагедия раскрылась только утром, когда выспавшийся нохчо понял, что женщина не спала всю ночь, чтобы не обесчестить себя. И когда, умываясь, горец случайно задел ее мизинцем, он сразу отрубил себе провинившийся палец кинжалом.
Наконец, в этой крови содержится самое печальное — презрение к обществу, к интересам государства, к социальной пирамиде и, увы, в конечном итоге и к самому Богу. Ибо так хочется иной раз найти свободу в том, что не Он, не люди, не мысль правят миром, а только кровь. Горячая, дурная и благородная. Кровь, соединяющая в себе жизнь и смерть. Правду и ложь. Душу и плоть. Кровь бескрайней бестолковой страны.
Однако как бы то ни было, здравый смысл подсказывает, что пускать из себя эту кровь до бесконечности равносильно самоубийству. От этого могут закатиться глаза, задрожать конечности и помутиться рассудок. В конце концов, внутреннее кровоизлияние в районе Чечни указывает на общее нездоровье и слабость организма. В настоящий момент, допустим, на то, что у этого организма слишком холодна стала голова, разгорячилось сердце и подозрительно очистились руки. И он напоминает теперь скорее не бодрого благочестивого гражданина, а пропойцу, заснувшего в ванной после того, как он явился домой с совершенно горячей головой, остывшим сердцем и грязными руками.
Доброе утро, страна!
Автор — главный редактор еженедельника «Большой город»
