Цивилизация
Любые попытки строить теории вокруг громких убийств (Андрей Козлов, Анна Политковская, Александр Литвиненко) последних месяцев или таинственного отравления Егора Гайдара, независимо от взглядов рассуждающих, приводят к крайне опасной для России теме — теме врага. Кто же он, враг России и российской власти? Является ли противник нынешней российской власти врагом России? И можно ли вообще быть врагом сегодняшнего российского руководства, если разные его части люто и уже достаточно открыто враждуют между собой?
Егор Гайдар написал статью, в которой попытался объяснить, что с ним произошло. На мой взгляд, два главных тезиса этой статьи содержатся в самом ее конце. Тезис первый: «После смерти Александра Литвиненко 23 ноября в Лондоне еще одна насильственная смерть известного россиянина, произошедшая на следующий день, — последнее, в чем могут быть заинтересованы российские власти». Тезис второй: «Значит, скорее всего, за произошедшим стоит кто-то из явных или скрытых противников российской власти, те, кто заинтересован в дальнейшем радикальном ухудшении отношений России с Западом».
К сожалению, и Егор Тимурович об этом прекрасно знает, сегодняшняя политическая жизнь России требует расшифровки самого понятия «российские власти». Кто это такие — «российские власти»? Владимир Владимирович Путин или враждующие друг с другом под его крылом провластные группировки, сосредоточившие в своих руках крупнейшие бизнес-активы? Условно говоря, Дмитрий Медведев или Сергей Иванов? Соответственно, требует принципиального уточнения выражение «явные и скрытые противники российской власти». Причем уточнять надо не только кто этот враг, но и чей именно. А то ведь Джордж Буш и Борис Березовский, если считать главными подозреваемыми «вашингтонский обком» и «беглый олигархат», принципиально по-разному относятся, например, к Владимиру Путину. И возможности у президента США и человека, живущего в статусе политэмигранта в чужой стране под другим именем, несколько разные. К тому же ведь никому не приходит в голову, что все эти отвратительные преступления направлены, скажем, против Михаила Фрадкова, Сергей Миронова или Бориса Грызлова. А они ведь тоже «российские власти».
Более того, подобные рассуждения приводят их авторов к диаметрально противоположным выводам о целях этих «таинственных врагов». То, говорят, эти враги заинтересованы в скорейшем уходе Путина, то, наоборот, в его третьем сроке вопреки Конституции. Даже тезис о желании врагов радикально ухудшить отношения России с Западом достаточно сомнителен. Во-первых, сам Запад слишком неоднороден. Во-вторых, российские власти (тут уже, увы, можно употреблять это общее определение) и без того так усиленно стараются в этом направлении, что одно-два громких убийства погоды не сделают. Пока Евросоюз зависим от поставок российских энергоносителей, нет ничего, что способно так радикально ухудшить наши отношения, чтобы «враги» могли взять власть, если у этих «врагов» именно такая цель. А США не до сведения счетов с Россией — своих проблем в роли неудачного мирового жандарма более чем достаточно.
Но самая главная опасность рассуждений о врагах заключена в том, что этих врагов практически любая российская власть охотно готова искать и карать. Точнее, сочинять и карать.
А уж когда мы имеем дело с властью, где ее составляющие очень не дружат между собой, тут уж в целях самосохранения и уничтожения конкурентов врагами назначат кого угодно — от министров и мэров до журналистов, рабочих и крестьян. В зависимости от ситуации.
Именно поэтому единственное, на что можно опираться в оценках, — выводы расследования Скотленд-Ярда по делу Литвиненко. Российским правоохранительным органам, расследующим громкие убийства на нашей территории, такого доверия, увы, нет. Поскольку они — колесики и винтики тех самых «российских властей» и вертятся, куда им скажут. Именно поэтому так важно вернуть Россию мирным путем к нормам демократии, чтобы политику делали легальные партии и партийное правительство парламентского большинства. Чтобы чиновники не имели возможности заниматься теневым бизнесом. Чтобы понятие «российские власти» было четким и однозначным: президент — партийное правительство — многопартийный парламент. Чтобы администрация президента была технической канцелярией, обслуживающей президента, а не тайной канцелярией, рулящей страной, не имея на то никаких правовых оснований. Чтобы в стране не было государственного телевидения или если было, чтобы ему законодательно запретили выражать только точку зрения власти.
А то ведь между убийством Литвиненко и убийством Кирова, хотя прошло 72 года, не так уж много разницы. Правда, одно отличие есть: тогда преступниками назначали «врагов народа», а теперь эту роль предлагают «тайным и явным противникам российских властей».
Выражаясь по-простому, у нынешней российской власти нет более явного врага, чем она сама. Думаю, что и более тайного тоже нет.
