Министр по связям с цивилизацией

В России министр культуры — это почти всегда министр по связям с цивилизацией, здравым смыслом и базовыми демократическими принципами. Или по отсутствию таких связей.

По бурной публичной реакции на назначение Александра Авдеева можно было подумать, что в новом российском правительстве главный человек — министр культуры. Значение «культурного» министра для России — не данного конкретного, любого — действительно трудно переоценить. Прежде всего, потому что в стране, привыкшей особенно гордиться своей великой культурой, давно уже беспробудно некультурная власть и не слишком культурный народ. Кроме того, учитывая известный характер политического режима, отчего воздух в России слишком часто спертый,

у министров культуры в разные времена (и теперь, увы, тоже) возникала уникальная возможность играть роль «освежителей атмосферы». Или, напротив, душителей прекрасных порывов.

Внутриведомственные отношения мастеров культуры, что в свободных странах, что в «суверенных демократиях» и тираниях, в общем-то, примерно одинаковы. И описываются они строчкой замечательного советского поэта Дмитрия Кедрина из стихотворения «Кофейня», написанного 72 года назад: «У поэтов есть такой обычай — в круг сойдясь, оплевывать друг друга».

Но в странах, где гарантией благополучия творца часто является не талант, а способность угодить государству, где существует официальный госзаказ на культуру, миссия министра культуры, конечно, существенно усугубляется этим обстоятельством. Там ненавидящие друг друга творцы воюют еще и за благосклонность Хозяина, но главное — за возможность прославления власти на казенный счет. Если вдуматься,

министры культуры в России, по крайней мере начиная со второй половины ХХ века, очень точно отражали характер эпохи.

Простая, дремучая, но порой трогательная и неожиданно встававшая на защиту мастеров культуры, в творчестве которых едва ли что понимала, Екатерина Фурцева прекрасно гармонировала с хрущевской оттепелью. Хрущев и сам очевидно дал стране больше свободы, но «неправильных» художников лично приложил «пидарасами» и «абстракцистами» (пусть даже дремучему персеку ЦК КПСС и нашептали). Никакой, серый-пресерый Петр Нилович Демичев достойно обрамлял брежневский застой. В горбачевскую эпоху перемен, сильных слов, театральную, мистериальную, министрами культуры побывали большие русские актеры Николай Губенко (последний министр культуры СССР в 1989–1991 годах) и Юрий Соломин (министр культуры РСФСР с осени 1990 до начала 1992 года). Ельцинский министр культуры Евгений Сидоров (с начала 1992 до осени 1997 года) своим органичным приятием разных культур олицетворял прорыв России на большак мировой цивилизации с извилистых троп особого пути большевистской деспотии. Министр культуры касьяновского правительства Михаил Швыдкой — плоть от плоти эпохи, когда максимальная свобода самовыражения ограничивалась лишь жесткой рукой рынка.

Когда путинская Россия стала погружаться в почвенническое болото — и министр культуры у нее появился соответствующий. Александр Соколов, абсолютно беспомощный администратор, но зато ярый почвенник, антизападник, публичный враг современного искусства (чего стоит одна его попытка запретить показ в Париже выставки «Соц-Арт», подготовленной отделом новейших течений Третьяковской галереи).

Характеристики нового министра культуры, которые я успел прочитать или услышать лично, выражают осторожную надежду культурной части населения на перемены. Один французский писатель сказал про Александра Авдеева примерно следующее: «Министр культуры должен читать книжки, он читает, и это уже хорошо». Почвенники из тех, что поинтеллигентнее, видят в нем сторонника своих взглядов, но куда более тонкого и деликатного, чем его предшественник.

Но особенно всеми акцентируется счастливая непричастность Авдеева к творческому цеху: мол, дипломат как раз и нужен, чтобы сглаживать конфликты между мастерами культуры.

Впрочем, главная миссия министра культуры в России состоит в том, чтобы не потакать дурным вкусам прочих государственных мужей, просвещая их не только по части кино, театра или музыки, но, прежде всего, по части терпимости к инакомыслию.

Скажем, новый министр культуры мог бы публично высказаться против уголовного преследования директора Центра имени Сахарова Юрия Самодурова за выставку «Запретное искусство-2006» по жалобе православно-патриотического движения «Народный собор». Оно, это движение, будто и забыло, что делала с православными тоталитарная советская власть и как опасно вновь скатываться к запретам на мысль, веру, неверие, творчество. Нельзя в приличной стране в начале ХХ I века судить человека за выставки. Искусство не может быть уголовным преступлением, оно может быть лишь преступлением против вкуса, но это прегрешение юридически неподсудно. А тех, кто именем государства готов задушить все, что лично им не нравится или их лично оскорбляет, в России всегда находится немало.

Вот и посмотрим по новому министру культуры, какое у нас тысячелетие на дворе. Думаю, что и на сей раз судить можно будет практически безошибочно.