Полёт стрелы

«Наша жизнь — стрела, пущенная в пространство существования, — написал родившийся 125 лет назад испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет, — но стрела эта должна сама выбирать мишень». Он мечтал стать журналистом и тореадором. Он стал не просто журналистом — издателем «Западного журнала» и составителем серии «Библиотека идей ХХ века». Он стал и тореадором — не буквально, метафорически, сражаясь с быками политического порабощения и растворения каждой уникальной личности во враждебном мире.

А еще он написал «Восстание масс» — текст, который хотя бы по названию знают даже люди, бесконечно далекие от философии.

Но сегодня, вспоминая Ортегу, есть смысл поговорить именно о полёте стрелы. Той самой выпущенной в пространство существования стрелы отдельной человеческой жизни, выбирающей себе мишень и неизбежно приземляющейся в точке Смерти.

Единственный смысл философии, внешне, возможно, самого бессмысленного из всех человеческих занятий — не дать человеку забыть о главных вещах. О своей собственной жизни как уникальном проекте и неповторимом опыте, самом главном, что есть у каждого из нас. О существовании внешнего мира и внешних обстоятельств лишь как фона этого главного. О том, как легко человеку перестать быть человеком под влиянием внешних обстоятельств или внутреннего отказа от самостоятельности.

Наш герой любил сравнивать жизнь с кораблекрушением, точнее, с попытками выплыть, уцелеть. И в этих попытках — создавать свой мир. Но если настоящее кораблекрушение однократно, выжить после него можно только здесь и сейчас, то корабль жизни каждого из нас рискует пойти ко дну ежечасно, ежесекундно. Более того, он рано или поздно обязательно тонет.

Этот отпечаток неизбежности судьбы «Титаника», который накладывает на любой живой организм сам факт его рождения, только и может придавать истинную важность нашему бытию.

Нас все равно не будет — уже поэтому мы должны постараться Быть.

Ортега-и-Гассет не избежал участи соприкосновения с политикой — быть может, наиболее враждебной для умного человека средой. Он основал Испанскую лигу политического образования, его надежды на политическое и гуманистическое просвещение нации рухнули с началом гражданской войны. Он успел эмигрировать перед воцарением Франко, вернулся в Испанию незадолго до смерти и не взял испанского гражданства. Эти внешние обстоятельства повлияли на судьбу человека, превыше всего ценившего личное сотворение собственной судьбы. Но они оказались бессильны перед силой мысли о человеке, который, как писал Ортега, движимый радостями и горестями жизни, должен создавать свой мир. Причем «должен» даже не в смысле «обязан», а в смысле – «обречен».

В России на наших глазах происходит очередной исторический этап умаления отдельного человека, низведения его до состояния послушного электората, придатка государственной машины.

За нас выбирают губернаторов и, по сути, президента. Нам пытаются навязать принципиально искаженное восприятие внешнего мира. Нам говорят с экранов телевизоров и со страниц верноподданнических изданий то, во что сами не верят. Такой вариант стабильности и должен восприниматься каждым мыслящим человеком как кораблекрушение, заставляющее мобилизовать внутренние силы, чтобы не стать деталью корабля, колесиком, винтиком, элементом конструкции паруса.

Возможности для сотворения собственной жизни и судьбы (по моему глубокому убеждению, судьба — не то, что происходит с нами во время жизни, а попытки искать логику в этой веренице событий уже после нас, когда жизнь прожита) у людей во все эпохи и во всех странах неравны. Но шанс остается у каждого живущего, пока он в сознании.

Такой взгляд на вещи позволяет человеку вернуть адекватное восприятие действительности. Осознавать, что жизнь, независимо от данных конкретных обстоятельств, от выпадающих нам мгновений счастья или многолетних страданий, есть наш единственный капитал и единственная возможность состояться. Что вместо нас и за нас нашу жизнь не проживет никто. Что мы обречены постоянно делать выбор. Даже тогда, когда кажется, будто никакого выбора нет, и отвечать за него единолично. Иными словами, эпоха коллективной безответственности (именно в ней мы с вами сейчас существуем) не снимает с нас груза ответственности за собственную жизнь. И только справляясь с этим грузом, мы можем пытаться отвечать за других, не подменяя их ответственности за себя.

Ортега-и-Гассет мечтал о единой Европе и мироустройстве, основанном на гармонии индивидуальностей. Объединенная Европа де-факто существует, до гармонии индивидуальностей пока (или уже) человечество не дошло.

Но каждый из нас уже находится в состоянии летящей стрелы. Назад хода нет. Эта стрела запущена из лука вечности и с неотвратимостью движется к мишеням, которые мы выбираем. Или не выбираем, и тогда она летит, куда придется. Этот полёт стрелы, нашей стрелы, и есть та главная вещь, которую мы должны знать о жизни и об окружающем мире. Сами или с подсказки Хосе Ортеги-и-Гассета, родившегося 125 лет назад, в 1883 году, и приземлившего свою стрелу в 1955-м.