Цивилизация
В мире нет терроризма. Потому что мир не знает, что такое терроризм. Терроризм — это анонимная угроза. Для меня, как обывателя, главный итог саммита ООН прост: Объединенные Нации так и не смогли согласовать документ, в котором давалось бы четкое определение того, что мировые лидеры (а может, уже аутсайдеры?) на своем птичьем политическом языке называют главной угрозой или, более пафосно, главным вызовом ХХI века.
Понятие терроризма в нашем мире — это почти как понятие Родины: каждый вкладывает в него что-то свое.
Вложения получаются причудливые и приводят к не менее причудливым политическим результатам. Например, Россия дружит с Абхазией, которая очевидно является для Грузии тем же, чем для самой России — Чечня. Мятежной территорией. При этом формально и Россия, и Грузия вроде как входят в международную антитеррористическую коалицию. Эта дружба выглядит тем удивительнее, что для простых абхазов одним из почти мифологических героев является Шамиль Басаев — «террорист номер один» для России.
Опять же, раз нет общепризнанного определения терроризма, значит, нет и не может быть никаких «двойных стандартов» в отношении к нему. Какие «двойные стандарты», если отсутствует сам стандарт? То есть Россия, которая, с одной стороны, лишает частный американский телеканал за интервью с тем же все еще, увы, не убиенным Шамилем Басаевым, а с другой, позволяет своему госканалу брать интервью с лидером ХАМАС, ничуть не отличающимся по кровавым достижениям от пресловутого Шамиля Махмудом аз-Заххаром, вроде как поступает правильно. Может быть, против совести, но не против логики ООН.
В том, что человечество так и не может договориться об определении терроризма, не меньший вызов нашей цивилизации, чем в самих громких терактах.
Внутренняя и внешняя политика всегда строилась людьми на принципах предельного цинизма. Если наши шпионят за другими — они разведчики. Если ихние шпионят за нами — они шпионы. Если внутри нашей страны объявились вооруженные повстанцы с националистическими лозунгами — они сепаратисты. Если такие же существа действуют внутри страны, которая нам не нравится, — они борцы за независимость.
Постоянно трактуя базовые понятия в угоду политической конъюнктуре, человечество пришло к ситуации, когда зло не может быть поименовано злом, а добро — добром.
Если для одной части человечества главный террорист Усама бен Ладен, а для другой — Джордж Дабл-Ю Буш, это означает только одно: у человечества нет корневых, онтологических представлений о добре и зле. Мы в принципе не знаем, чего хотим как популяция. Наша цивилизация не христианская, не мусульманская, не иудейская, не буддистская, не языческая, не атеистическая. Она никакая.
Разумеется, кризис общечеловеческих ценностей существовал всегда, и то, что мы объективно разные даже физиологически, а не только идеологически, человечество часто умело обращать в «плюс». Но теперь наступил такой момент в нашей истории, когда человечество впервые обладает разными и при том относительно доступными способами тотального, почти одномоментного самоуничтожения. Сама эта возможность вместе со стиранием государственных границ в сфере коммуникаций и в бизнесе уникальна. Она заставляет нас думать и действовать так, как мы не думали и не действовали еще никогда.
В такой ситуации никакая государственная политика — а политика по-прежнему замыкается в государственных границах, и саммит ООН — это саммит политических лидеров государств — не является адекватной.
Государство больше не может быть «единицей политики».
Как бы ни разнились наши религиозные или идеологические представления о мире, обиды бедных на богатых или больных на здоровых, впервые есть реальная угроза полного самоуничтожения всего человечества. Следовательно, самосохранение впервые должно быть осознано всем человечеством как главная и, может быть, единственная общечеловеческая ценность.
Очень важно понять, что в современном мире объективно не являются базовыми ценностями государственный суверенитет, национальная идентичность, выход к морю и величина территории. Фактически мы на новом витке развития просто возвращаемся к знаменитой максиме Протагора: «Человек есть мера всех вещей». Единственная задача нашей надгосударственной политики — чтобы мы, по возможности, каждый из нас, выжили. И не просто выжили, а жили. И не просто жили, а жили долго и счастливо. И не просто жили долго и счастливо, а еще и умерли своей смертью.
