Цивилизация
Хотя 7 ноября больше не красный день календаря и даже все менее черный, скорее обычный серый, 95 лет — достаточный срок для подведения политических итогов русской революции в масштабах истории России. Приходится признать, что революция 1917 года не удалась.
За 95 лет выяснилось, что в базовых устоях российской жизни поменялось не так много, как казалось.
Изначальное обоснование октябрьского переворота вообще пришлось поменять еще Ленину. Цель Февральской революции — свержение монархии — была достигнута сразу. Октябрь же изначально претендовал вовсе не на передачу власти выборному Учредительному собранию (вскоре большевиками, проигравшими выборы, разогнанному в традициях классического государственного переворота). Целью Октября вообще была не Россия, а всемирная пролетарская революция. «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем» — Блок абсолютно точно обозначил главную задачу событий 7 ноября 1917 года. Первая мировая война вызовет массовые восстания рабочих в Европе, которые затем должны перекинуться на другие континенты — таков был расчет главного идеолога октябрьского переворота Льва Троцкого. Россия же должна была стать флагманом этой всемирной революции.
Однако уже при переходе к НЭПу в 1922 году Ленин публично признал, что идея всемирной революции провалилась и даже в самой России во избежание голода придется вводить элементы буржуазной, или, как мы бы сейчас выразились, рыночной экономики.
Сейчас мы уверенно можем утверждать, да что там утверждать, чувствовать на собственной шкуре, что русская революция не изменила принципиально ни тип власти, ни ее отношения с народом. Страной по-прежнему правят несменяемые императоры, как их ни называй — генеральными секретарями ЦК КПСС, национальными лидерами или президентами. Полнота их власти, как и до революции, не ограничивается писаными законами.
Мы, по сути, продолжаем жить при неконституционной монархии под видом конституционной республики.
А народ по-прежнему выступает то в роли массовки для одаривания случайной высочайшей милостью, то как объект массовых порок, то просто как неизбежная помеха для жизни власти в свое удовольствие.
Несмотря на распад двух империй — в 1917-м и 1991-м, никуда не делось и имперское сознание. Собственно, активно восстанавливать империю после революции начал Сталин еще при жизни Ленина: реинкарнация Российской империи в новой идеологической обертке — СССР — был юридически оформлен 30 декабря 1922 года. Парадоксальным образом всю историю СССР вообще можно считать попыткой построить тот самый Четвертый Рим, которому, по словам инока Филофея, не бывать, на месте Рима третьего. Просто вместо православной империи здесь пытались строить коммунистическую. Теперь у нас, похоже, опять начинаются потуги на православную.
Кстати, поступок Ленина, добровольно отпустившего из Российской империи самую отсталую провинцию — Финляндию, выглядел совершенно уникальным по меркам всей российской истории. Российские власти привыкли присоединять чужие земли, но никогда не отказывались от земель добровольно. Единственное исключение — коммерческая сделка по продаже Аляски американцам в аренду на 100 лет при Александре II за 7,2 миллиона долларов в 1867 году.
В России не построено уникальное высшее царство справедливости. Рабочие и крестьяне вопреки декларациям большевиков по факту никогда не были у нас привилегированным сословием даже в советское время.
Крестьянство так и вовсе было почти полностью уничтожено как класс, не пережив и 20 лет «рабоче-крестьянской» власти.
При всей череде катастроф — сначала революции и гражданской войны, потом сталинских репрессий и Великой Отечественной — эти «разрывы времен» были достаточно быстро заполнены нашей текущей и текучей холопской политической традицией. Революционных изменений в политическом курсе и сознании нации с 1917 года так и не произошло. Случился только пока так и не преодоленный разрыв исторического сознания. Поэтому
Россия и не понимает сейчас, кто она — наследница царской империи или советской. А может быть, совершенно новая страна на месте части погибшей старой.
Попытки преодолеть частную собственность, воспитать новый тип людей тоже особым успехом не увенчались. Идеалы нестяжательства были очень быстро забыты прежде всего новой элитой, дорвавшейся до государственной кормушки. Если первое большевистское правительство еще могло похвастать историей про голодающего наркома продовольствия Цюрупу, то затем большинство руководителей всех уровней не отказывали себе во всех сибаритских удовольствиях не подконтрольной народу власти.
Уничтожив десятки миллионов невинных людей, неоднократно перелицевав карту мира, реализовав на практике коммунистическую утопию, Россия так и не смогла революционно изменить свои политические обычаи и ментальность.
Так что, несмотря на 74 года несменяемой большевистской власти, Октябрьская революция стала глобальным историческим поражением ее организаторов и, что гораздо печальнее, всей страны в целом. Поражением, внутри последствий которого мы все еще живем.
