Цивилизация
Отец изнасилованной и убитой чеченской девушки Эльзы Кунгаевой чуть не плачет. И уезжает домой, в палаточный лагерь для беженцев. Судебный процесс над полковником Будановым близок к завершению. Судебное разбирательство в духе Вышинского. Только в сталинские времена адвокаты выступали с обвинением своих подзащитных, а у нас прокурор выступает с оправдательной речью.
Отец Эльзы Кунгаевой чуть не плачет. У меня тоже есть дочь, так что не говорите мне, будто у отцов бывает что-нибудь дороже дочерей. Говорят, будто Эльза была снайпершей, боевичкой и террористкой, но, даже если так, ни по каким законам террористов не положено насиловать и убивать без суда. Тем более что суд ваш мы видим, не слепые. Телевизионные камеры застенчиво показывают на заднем плане пикет со свастиками РНЕ (организация запрещена в России). А чего стесняться? Суд этот фашистский!
В этом суде Быков осужден, но сразу и отпущен. Так виновен он или невиновен? Если виновен в подготовке заказного убийства, то разве шесть лет условно за это полагается? А если невиновен, то так и скажите. Но не говорят. Там у них на заднем плане свастики маячат, или звезды, или орлы – один черт. Как-нибудь утром вы, тихий обыватель, выгляните в окно, а там сынок ваш малолетний марширует в черной рубашке, с факелом в руке и с повязкой на рукаве. А на повязке – свастика или звезда, или орел – один черт.
Бегите лучше скорее, не знаю куда. Я знаю только, что у старика Кунгаева убили дочь. Утверждать, что полковник Буданов убил, нельзя – презумпция невиновности. Но если суду не хватает доказательств виновности Буданова, то весь суд и весь народ должен валяться у этого старика в ногах и плакать вместе с ним: «Поймите, уважаемый, у нас нет улик на Буданова, мы не можем осудить невиновного, но мы найдем вам настоящего убийцу!».
Вместо этого откормленные сутяги из военной коллегии ухмыляются в телекамеры и говорят: «Да этот Кунгаев вообще не понимает, что такое судебное слушание, и пусть он едет домой». Дело только в том, что чеченский беженец и не должен понимать ничего про судебное слушание, достаточно того, что он понимает, что у него убили дочь и что прокурор должен обвинять, а не защищать.
Когда он уезжал из Чечни, соседи и родственники говорили ему, что правды не будет. Что это только чеченцам нельзя убивать русских, а русским чеченцев – можно. Но наивный старик Кунгаев верил. Верил, что восстановлен или восстанавливается порядок, что все граждане России равны перед законом. Что даже если ты военный, тебе все равно нельзя насиловать и убивать девушек.
Ну, хорошо! Пусть не Буданов, но кто-то же убил Эльзу Кунгаеву. И этот кто-то был русским военным. И поэтому ни за что не понесет наказания. Русские на войне своих не бросают, как говорил народный герой Брат-2.
Старик Кунгаев приехал в Ростов, и ему потребовалось полгода, чтобы понять простые истины, которые знает вся Чечня.
Пикеты РНЕ у ворот суда. И никто не разгоняет. Такой же пикет антиглобалистов в Москве разгоняют немедленно, просто потому, что эти люди за равенство, справедливость, против расовой дискриминации. А РНЕ не разгоняет никто. Эти ведь парни – за Россию. За то, чтобы русский сапог топтал в любое время все, что ему вздумается. За то, чтобы русский военный насиловал и убивал любую девушку любой национальности с гордостью, потому что он так Родину защищает.
А старик Кунгаев пусть едет домой. Пусть расскажет там в этом своем палаточном лагере, что справедливости нет. Что Россия для русских. И пусть его слушают чеченские дети, лелея в сердцах ненависть и обиду, как будто их хлопнули по щеке.
Вывод, друзья, простой. Правого суда в России нет и не будет. Альтернативной военной службы не будет, потому что там наверху рулит кто-то военный. Закон об экстремизме будет направлен против левых придурков, а не против фашистов, потому что там наверху рулит какой-то фашист.
И, наконец, последнее. Война в Чечне не кончится, пока жив хоть один чеченец. Потому что, если бы у меня убили дочь, я бы ни за что это не простил, и детям бы велел не прощать, и внукам, и правнукам. Даже если против меня целая армия.
