Размер шрифта
А
А
А
Новости
Размер шрифта
А
А
А
Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

Шумные дети

Специальный корреспондент издательского дома «Коммерсантъ»

Пока новостная лента рассказывала мне, что московская городская дума обсуждает закон о тишине, в моем загородном доме, где я проживаю постоянно с умницей женой, двенадцатилетним сыном, шестимесячной дочерью, абхазской няней, престарелой кошкой и котенком ее Мурзиком, дворняжкой Хасей и сибирским хаски по кличке Закат из Волчьего Лога,– так вот, в доме моем Чубайс отключил электричество, а злая судьба вывела из строя отопление. А температура на улице была минус двадцать. А московская городская дума обсуждала закон, по которому нельзя шуметь после одиннадцати, нельзя разрешать собакам лаять, нельзя детям взрывать петарды и вообще нельзя шуметь под страхом какого-то там административного наказания.

Я позвонил отцу:

– Папань, у меня электричество отключилось и отопление не работает.

– Ну,– я, кажется, даже услышал в телефоне, как отец сдержанно улыбнулся на том конце провода. – Ну приезжайте к нам, пока там все не починится.

– Куда ж я с этим своим выводком? Вы ж с ума сойдете.

– Ничего,– отец улыбнулся слышнее.– В тесноте, да не в обиде.

Мои родители живут в небольшой хрущевской квартире у метро «Пролетарская». Когда я только женился, был бедным студентом и не имел денег на покупку или даже аренду недвижимости, мы жили у родителей и родители на нас злились.

Когда, например, мы с женой после распития дешевого вина в гостях у нравственно-сомнительного друга-тунеядца возвращались домой в три часа ночи, долго издавали в своей спальне непристойные звуки, а потом выходили на кухню покурить, просыпалась мама в халате и отец в тренировочных штанах.

Мама говорила, что выпила на ночь снотворное и уснула, а мы ее разбудили. Отец говорил, что у него опять вечером был сердечный приступ, а мы мешаем ему отдыхать. А завтра обоим надо вставать рано и идти на работу, чтобы кормить нас, оглоедов.

Мне было стыдно, потому что я любящий сын. Моей жене тоже было стыдно, потому что она добрая девушка. Но мы никак не могли себе представить жизни без дешевого вина, сомнительных приятелей и шумного секса.

Потом в результате последнего у нас родился сын. Это обстоятельство ничуть нас не остепенило. Мы все равно ходили в гости и поздно ложились спать. А мама и папа стали просыпаться ночью не только потому, что мы пришли пьяные, но еще и потому, что оставленный на них младенец описался и орет.

– Вы просто садисты какие-то,– говорила мама.– В НКВД пытали бессонницей и то, наверное, не так жестоко, как вы пытаете нас.

– Когда же вы,– говорил отец,– повзрослеете, наконец!

И вот мы повзрослели. Я стал вполне себе преуспевающим журналистом. Жена стала вполне преуспевающим редактором на телевидении. Мы последовательно обзавелись автомобилем, домом, дочерью, кошкой и двумя собаками. Теперь, чтобы поддержать все это благосостояние, нам приходится много работать и все время хочется спать.

А родителям, наоборот, стало полегче. Дети, то есть мы, уехали жить своим домом. Дети, то есть мы, помогаем им материально. Никто не мешает им спать. Никто не заставляет стирать детские вещи. Никто не просит денег на карманные расходы. И что же? Родители загрустили. Сидят себе вдвоем в небольшой хрущевской квартире, смотрят телевизор и, насколько я понимаю, только и ждут, чтобы наступила суббота и можно было поехать на дачу к сыну, невестке, внукам, собакам и кошкам. И приехав, немедленно отчитать невестку за пыль в углах, сына – за несброшенный с крыши снег, внука – за невыученный немецкий, внучку – за сопли, а пса – за идиотскую привычку наскакивать на людей с радостным хрюканьем.

И вот у самостоятельного и взрослого их сына не стало вдруг тепла и света. И когда чай в чашке стал покрываться корочкой льда, сын загрузил в машину жену, детей, няньку, собак и кошек. Сын ввалился в родительский дом со всем своим выводком прямо среди ночи. Только чтоб все помылись, понадобилось часа полтора. Потом еще все долго ели и уничтожили на корню содержимое холодильника. А некоторые ели не только продукты, но и ботинки в прихожей. А некоторые писали на пол. А некоторые скулили полночи. А некоторых потом утром надо было разбудить на работу. А некоторым пришлось согревать ночью детское питание в бутылочке.

И родители мои были счастливы. Они только что не прыгали на одной ножке от того, что дом у них опять полон детей и зверья. Они радовались, что в доме опять шумят и опять не дают спать. И это, конечно, очень утомительная, но зато уж наверняка настоящая жизнь.

И я вот думаю: если московская городская дума действительно примет закон о тишине, если действительно удастся как-то наладить соблюдение этого закона, если после одиннадцати вечера никто не будет в городе шуметь, гавкать, взрывать петарды, петь и скрипеть диваном,– будет ли это настоящая жизнь или Москва превратится в огромный каменный мавзолей?

Впрочем, закон хороший.

Реклама ... Рекламодатель: TECNO mobile Limited
Erid: 2RanynFDyWp