Праздник непослушания

Вот, «Газета.Ru» написала, что у нас в Москве теперь будет Питер Пэн. Уполномоченный по правам детей. Специальный человек, которому каждый ребенок сможет пожаловаться, что дома бьют и плохо кормят, а Питер Пэн передаст потом это дело в прокуратуру или в милицию, или психологам, или кому сочтет нужным. И дети будут защищены. И, наверное, слава Богу.
       У меня-то детство было счастливое. Меня никто никогда не бил. Мама рассказывает, что, когда я был совсем маленький, она однажды шлепнула меня по попе. На ягодице проступил красный след от пятерни, я заплакал, а маме стало так стыдно передо мной, что она долго извинялась, и никогда, никогда больше не наказывала меня с применением силы.
       Всерьез на своих родителей я обиделся только один раз. Мне было уже восемнадцать, и родители запрещали мне жениться. Я встретил прекрасную девушку, я был влюблен без памяти, а родители считали себя вправе доказывать мне, что я должен оканчивать институт. Они даже грозили пойти к военкому и попросить его немедленно забрать меня в армию. Странное дело. Есть в России какая-то устойчивая связь между родительской волей и армией.
       Теперь у меня самого уже растет сын. Ему одиннадцать лет, и однажды, разозлившись на него за начинающуюся уже подростковую грубость, я отвесил мальчику здоровенную затрещину. Он не заплакал, испугался, но не заплакал. И честно говоря, я не знаю, как долго он мне будет эту затрещину вспоминать. Я, во всяком случае, буду, несмотря на немедленно принесенные сыну искренние извинения, вспоминать всю жизнь.
       На самом деле раздражение против растущего ребенка накапливается постепенно. Вот он влез в мой автомобиль, посидел за рулем и перепутал магнитофонные кассеты. Теперь я не могу найти любимые записи группы «Ману Негра», которые раньше вслепую нашаривал на скорости 140 километров в час и не глядя совал в магнитофон.
       Вот вместо того чтобы учиться, ребенок выдумывает бесконечные рассказы по мотивам мультика про кота Леопольда. Вот одевается по часу. Натянет одну штанину и сидит читает книжку про Маугли.
       — Вася, одевайся!
       — Щас…
       Он еще маленький, но уже не любит ту музыку, которую люблю я. Не любит мои любимые игрушки, мои любимые книжки, фильмы… что там еще?.. высокие ботинки на шнурках. Он растет непохожим на меня, он научился корчить кислые рожи в ответ на мои задорные предложения покататься на роликах или поучиться держаться в седле.
       Еще немного, и он начнет водить в дом в лучшем случае девок, пить дешевый портвейн, отказываясь понимать, почему виски лучше. Курить наркотики, которых я не люблю на основе личного горького опыта. И главное — я даже не могу вообразить, чего такого еще сделает мой сын, но уже знаю, что это не понравится мне смертельно.
       Что же мне тогда, в армию его отдавать? Идти к военкому, кланяться в ноги и говорить: «Исправьте моего сына! Пусть хлебнет горя и станет человеком»?
       Хрен! Не дождетесь!
       Слишком распространенной практикой в нашей стране стала отдача непослушных детей в руки военных. Взять вот хоть чеченцев. Хулиганье ж ведь растет. Работать не желают. Связались с плохой компанией международных террористов. В Бога нашего не верят, а верят в своего, неправильного. Водки не пьют, курят марихуану. Скажите, ну по личному опыту скажите, кто, кроме военных, может исправить этих оболтусов, в которых, несмотря на их несомненное совершеннолетие, мы отказываемся признать взрослых самостоятельных людей, способных нести ответственность за свои поступки? Да армия, конечно. Да выпороть огольцов. Да рожу разбить и поставить в угол на колени.
       В случае с чеченцами и армией нашлось, правда, щепетильное ПАСЕ. Лезет, видишь ли, не в свои дела, указывает Родине-матери, что пороть детей нехорошо. Так мы это ПАСЕ не слушаем, как мамаша-алкоголичка в коммунальной квартире орет соседу-интеллигенту, вступившемуся за избиваемого ребенка.
       — Ты куда, очкарик, лезешь! Мой сын, захочу — убью.
       Теперь в России маленькое частное ПАСЕ появляется в лице Питера Пэна, специального комиссара по правам детей, которому каждый ребенок сможет пожаловаться, что дома бьют и плохо кормят. А Питер Пэн передаст потом это дело в прокуратуру или в милицию, или психологам, или кому сочтет нужным. И дети будут защищены. А родители в полном составе должны будут, видимо, демонстративно покинуть страну. Такие уж у нас родители.