Цивилизация
Наблюдатели гадали, допустят или нет экс-премьера Михаила Касьянова к участию в президентских выборах. Теперь очевидно, что система пошла по пути минимизации рисков, понимаемой предельно просто: нет кандидата — нет проблемы.
Возможно, с точки зрения краткосрочных целей, так оно и есть. Зачем устраивать себе дополнительную психологическую нагрузку, если исход мартовских выборов и так предрешен? Однако в более отдаленной перспективе картина выглядит не столь однозначной.
Одним из главных критериев устойчивости любой современной политической системы является ее способность интегрировать в себя несистемные элементы,
перемалывая их в процессе поглощения, заставляя в конечном итоге осознанно играть по правилам, выработанным самой системой. Несколько переиначивая слова героя одного великого кино эпохи заката советского строя, можно сказать, что система сильна умением превратить врага в друга.
Именно так в конце ХIХ — начале ХХ веков во многом несовершенные по сравнению с нынешними буржуазные демократии в странах Западной Европы «перемололи» социал-демократические партии, ранее выступавшие за радикальное ниспровержение эксплуататорского строя и создание «республик рабочих». Так, в «проклятые 90-е» олигархическая система почти перемолола и втянула в себя Компартию Российской Федерации. КПРФ превратилась в один из оплотов режима, главная задача которого периодически выпускать пар и нейтрализовывать протест тех социальных групп, что так и не смогли адаптироваться к новым условиям жизни.
Нынешняя система, точнее, ее руководители, очевидно, полагают, будто сильны настолько, что не нуждаются в интеграциях и адаптациях несистемных элементов, в маневрах и компромиссах. И, видимо, уверены, что подобные занятия — это удел слабых. В свое время Касьянову, который вовсе и не планировал становиться оппозиционным политиком после своей отставки с премьерского поста в феврале 2004 года, так и не дали найти себя в банковско-финансовой деятельности. Проект создания крупной государственной инвестиционной структуры был заблокирован в верхах. В итоге безрезультатных поисков подобающего статусу и опыту занятия экс-премьер оказался в оппозиционной политике. Сейчас его не хотят допускать до участия в президентских выборах. Хотя, с точки зрения власть предержащих, это было бы не только абсолютно безопасным, но в определенном плане и выгодным.
Ведь очевидно, что у Касьянова при господствующих общественных настроениях, неравенстве кандидатов в плане доступа к электронным СМИ, могучем административном ресурсе, эффективно работающем на благо власти, практически не было шансов набрать значимое число голосов. Зато если бы он проиграл, получив едва отличимый от нуля результат, продолжение его дальнейшей карьеры стало бы малореальным. Зато
сейчас у экс-премьера есть все основания заявить: «Нас боятся, а значит, мы еще поборемся!»
Чего испугались кремлевские чиновники? Вероятно, того, что экс-премьер будет играть на одной идеологической площадке с главным претендентом Дмитрием Медведевым, да еще, в отличие от последнего, разбавит либеральные политические идеи изрядной долей критицизма в адрес властей. А вдруг это привлекло бы внимание избирателей, уставших от льющегося с телеэкранов информационного елея.
Поэтому вместо «опасного» и известного Касьянова для особо уставших под видом «несистемного либерала» решили ввести в круг соискателей президентского кресла «человека ниоткуда» — Андрея Богданова, у которого нет ни политического прошлого, ни идей, ни сторонников, ничего. Пусть скажет заранее согласованные с кремлевскими приказными фразы про засилье чиновников в современной России, душащих частную инициативу, озвучит фантастический план вступления нашей страны в Евросоюз. Расчет прост: а вдруг на фоне кризиса старых демократических партий после мартовского голосования удастся наконец-то раскрутить абсолютно управляемую якобы демократическую партию. Вдруг после стольких неудачных попыток клонирования демократов (достаточно вспомнить запущенный после думских выборов 2003 года убогий проект «Новых правых», утверждавших, что у них десятки тысяч сторонников в разных концах страны, готовых хоть завтра пойти в огонь и воду за никому неведомыми вождями) повезет. Впрочем,
нынешний эксперимент кремлевского парстроительства на демократическом фланге, скорее всего, закончится так же провально, как и предыдущие.
Это ведь «партий власти» можно создавать сколько угодно под разные цели — НДР, «Единство», «Единая Россия». Завтра, если потребуется, можно будет учредить «Россию неделимую» и получить под нее серьезную электоральную поддержку. Поскольку основной массе, которая голосует за подобные образования, по большому счету, все равно, за кого голосовать, лишь бы был при власти, олицетворял бы ее. А вот с демократами и либералами, впрочем, как и с коммунистами, сложнее. Они представляют слабые, в том виде, в каком они у нас есть, гражданские инициативы снизу. И поэтому вычеркнуть их из политической жизни, заменив очередным псевдолиберальным или псевдосоциалистическим клоном, не получается.
Но если неудача по раскручиванию квазидемократического кандидата будет результатом, от которого нынешней системе ни горячо, ни холодно, то
поддержание и укрепление рядов непримиримых, с точки зрения власти, вряд ли может считаться позитивом.
И дело не в том, что нынешние непримиримые малочисленны и слабы. В царской России социалисты и либералы разных мастей и оттенков многим высокопоставленным чиновникам тоже казались чем-то вредным, «заморским», «неорганичным», путающимся под ногами. И их так же жестко пытались не допускать до большой политики. Возможностей государства для решения этой задачи, казалось, хватало. Но когда уверенное в своей мощи самодержавие всерьез столкнулось с настоящими проблемами, то быстро, пользуясь современным сленгом, «просело». В решающей степени потому, что внесистемные силы, состоявшие, как казалось, из мелких и не пользующихся доверием народа политиканов, хорошо взрыхлили «народную почву» для этого проседания.
У современной России впереди нелегкие годы — новые вызовы, отложенные реформы, так и не начатая технико-технологическая и социально-экономическая модернизация страны. Риски срывов существенно возрастают. Они станут еще более усиливаться, если власть предержащие, исходя из сиюминутных интересов, будут способствовать количественному росту и укреплению внесистемных политических сил.
