Цивилизация
Вопреки наветам, Путин держит свое предвыборное слово: реформа образования, среднего и высшего, стартовала. И даже успела найти свой неповторимый облик, складываясь, как кирпич к кирпичу, из высочайших импровизаций и чиновных прожектов.
Все желающие могут уже различить ее безобразные контуры, но почему-то не спешат это сделать. Например, полное высокого смысла совещание о модернизации общего образования, проведенное президентом с губернаторами в режиме телеконференции, стало событием глубоко недооцененным. Если на что и обратили внимание, так только на повышенную саркастичность главы государства, выходящую за рамки обычного его юмора.
И в самом деле, пермский и курганский губернаторы Басаргин и Богомолов, которые не сумели убедить вождя, что заработки тамошних учителей вышли на уровень средних зарплат по их регионам, испытали на себе всю силу путинского остроумия.
«Виктор Федорович, вы четыре года министром были, и, в общем, неплохим министром. Сейчас вы так все рассказали красиво, а у меня несколько другие данные. Вопрос: где вы хитрить-то научились? Я вас не учил этому… Олег Алексеевич, знаете что, вы встречайтесь с тещей, с родственниками своими, с Антоном Германовичем (министром финансов), но чтобы по региону средняя зарплата учителей была такой, как мы договаривались. Она как минимум должна быть равна средней по экономике…»
Действительно, Путин не упустил случая показать, что будет теперь церемониться со своими сановниками гораздо меньше прежнего. Тем более с такими, как Виктор Басаргин, вчерашний глава Минрегиона, выбранного в качестве площадки для показательной антикоррупционной чистки.
Это так. Но сверх того лидер нации послал и еще несколько сигналов.
Во-первых, это был своего рода мастер-класс. Хотя один из публично выпоротых губернаторов старше Путина, а другой всего несколькими годами его моложе, но
не случайно взятый наставнический тон — «я вас не этому учил» — показывает модернизируемой российской школе, в каком стиле учитель должен общаться с учениками.
Во-вторых, и это еще интереснее, Путин явно исходит из того, что в основном-то его зарплатное обещание все-таки исполнено: «Мы договорились… о доведении средней заработной платы учителей до уровня средней по экономике региона. Отмечаю, что 62 субъекта Федерации выполнили эту задачу еще в прошлом году…» То есть дело вроде как почти и сделано. Осталось исправить лишь отдельные недоработки.
Между тем государственная статистическая служба сообщает, что за январь – август 2012 года среднемесячная начисленная заработная плата в образовании (17 771 рубль) составила всего 69% от среднероссийской зарплаты, вычисленной по всем видам экономической деятельности (25 648 рублей).
Незачем гадать, каким способом губернаторы в содружестве с центральной властью подтасовывают отчетность – как-то специально вычленяя отдельно взятые группы облагодетельствованных учителей из общего числа работников образования, искусственно ли раздувая учительские заработки в каком-то одном, специально выбранном для рапортов, месяце или как-нибудь еще ловчее. Существенно другое.
Кремль в трогательном единении с регионами изображает проблему, которая на самом деле совсем не решена, как почти решенную: средние заработки в системе образования по-прежнему позорно низкие.
Иначе и быть не может. Фантастический рост военно-полицейских трат несовместим с реальным ростом расходов на образование. Наоборот, он властно требует их урезания если и не по всем, то по большинству позиций.
Нет причин сомневаться в искренности желания главы государства как-то обозначить материальную заботу об учителях или хотя бы о части учителей. Вот только к образовательным проблемам эта забота касательства не имеет. Менеджмент школ и заметная доля учительского корпуса образцово показали себя в избиркомах во время прошедших выборных кампаний. Повысить им денежное довольствие – такой же естественный акт поощрения, как поднятие заработков полицейским или судьям.
Что же до системы среднего образования, то она существует лишь как довесок к вопросам, для власти куда более важным. Часть ее контингента будет награждаться материально и усваивать модный начальственный стиль, а школьное образование пусть уж к этому контингенту как-нибудь само приноровится.
Нежелание тратить деньги на любые невоенные, неполицейские и неолимпийские цели обострило и специфический интерес Кремля к высшему образованию. Понятно, что эта система у нас сверх меры раздута, плохо работает и в нормальной обстановке подлежала бы радикальной реконструкции. Но вопрос ставится гораздо проще — уменьшить число вузов и филиалов и, соответственно, сократить расходы по этой надоевшей начальству статье.
Поскольку эта деятельность не может быть популярной, то Путин открытым порядком в нее не вовлечен. Всю работу выполняет Минобрнауки.
В вузы спустили наспех сочиненный вопросник, этакую немудреную анкету, и те, которые нескладно ответили, попали в список неэффективных и, в идеале, подлежат теперь закрытию или слиянию с другими.
Тут обнаружились сразу два курьеза. Во-первых, даже если бы министерский анализ был грамотным и содержательным и действительно выявил слабые вузы, сколько-нибудь массового их закрытия все равно ждать не стоило бы — по социальным, местническим, клановым и многим прочим причинам.
Не министру Ливанову и даже не президенту Путину отменять у нас всеобщее высшее образование, которое стихийно установилось еще в позапрошлом десятилетии и весьма ценится народом.
Они могут только сделать его чуть лучше или чуть хуже.
И дело идет как раз к тому, что прожектерство начальников его, пожалуй, еще и ухудшит. И это второй курьез, обнаруженный минобровским «мониторингом вузов». Некомпетентность коллектива авторов вздорной анкеты, сплошь состоящего из лиц с учеными степенями и званиями, просто зашкаливает.
Что такое хороший вуз, человечеству давно известно. Если предельно коротко, то это вуз, который обеспечивает хорошие профессиональные навыки, хорошее трудоустройство и хорошую карьеру своим выпускникам. Но Министерство образования, Рособрнадзор и сопутствующие ведомства такие тонкие вещи измерять, естественно, не умеют и поэтому ранжируют вузы топорным чиновничьим способом: по среднему баллу ЕГЭ абитуриентов, по площадям их зданий, по заскорузлой, уходящей далеко в советское прошлое отчетности по НИОКР и т. п.
Если этот «мониторинг» и доказал чью-то неэффективность, так только неэффективность центрального аппарата управления российским высшим образованием. Но ведь «реформу вузов» этот факт не отменяет. Наоборот, она вступает в стадию бюрократического ускорения. Перемен к лучшему ждать не приходится, зато шумиха гарантирована.
Что высшая школа, что средняя — обе в самом деле входят у нас сейчас в фазу «модернизации».
То есть начальственных манипуляций, имеющих целью урезать образовательные расходы, тасовать туда-сюда людей и структуры, обеспечить вождя ситуациями, подходящими для пиара, и попутно премировать какие-то милые руководящему сердцу слои работников. Чем не реформа?
