Размер шрифта
А
А
А
Новости
Размер шрифта
А
А
А
Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

Подземная империя

Телекритик

С легкой руки маркиза де Кюстина, путешествовавшего по России в 1839 году, выражение «фасадная империя» прочно вошло в наш лексический обиход. По его мнению, великолепные фасады для избранных призваны были скрыть убожество жизни остальных.

Елизавета Листова, автор цикла «Советская империя», не то чтобы вторит нелюбимому официальной историографией маркизу. Однако всеми своими работами она доказывает: определение де Кюстина стало визитной карточкой отнюдь не только николаевской эпохи. Впрочем, автор специализируется не на империях, а на фасадах. Цикл Листовой посвящен культовым сооружениям прошлого века. На днях канал «Россия» представил ее новый проект — «Метро».

Листова профессионал в царстве дилетантов, оттого говорить о ней легко и приятно. «Метро» — торжество индивидуальности в условиях конвейерного производства. Нынешние «документалки» лепятся от силы дней за десять. Лиза Листова трудилась над «Метро» полтора года. Ювелирной выделки текст подкреплен изобретательным видеорядом. Л. Л. мастерски управляется не только с уникальной хроникой, но и с чертежами, эскизами, сметами. Компьютерная графика, помещающая строительное великолепие в некую виртуальность, где смешаны масштабы, общие и крупные планы, частное и целое, творит чудеса. Но вся эта роскошь формы не стоила бы ни гроша, если бы не основательность содержания. Лиза собирает материал в архивах со скрупулезностью своего героя, мозаичиста Владимира Фролова. (Его образ — отдельная удача фильма. Академик старой школы, чьи работы украшают петербургский Спас на крови, в темной мастерской блокадного Ленинграда дрожащими от холода руками подбирал оттенки камня для жизнеутверждающей мозаики на «Новокузнецкой» и «Маяковской». Он умер через несколько дней после того, как мозаика была закончена.) Вообще у Листовой сюжеты и судьбы переплетаются, как линии метро. И неблагодарное это дело — пытаться в колонке очертить ту масштабную драму людей и идей, которую нам представил автор.

Разумеется, в фильме, как и в любом живом организме, есть недостатки. Самый важный из них — Листова едва не утонула в обилии бесценного материала, нарушив стройность композиции. В середине сюжет надолго зависает на бесконечных котлованах и плывунах, что провоцирует некоторую скомканность финала. Но все это сущие мелочи по сравнению с главным: Листова растет и развивается с каждой новой работой. Большинство ее коллег по старому НТВ, перейдя на госканал, забыли о творчестве и увязли по ноздри в паркетной политике. Они принялись воспевать власть так же рьяно, как прежде ее охаивали. Лиза одна из немногих, кому хватило мужества не изменять себе и в новых предложенных обстоятельствах.

Свою «Советскую империю» она воссоздавала по кирпичикам. Что, заметим в скобках, непростое дело на канале, где «именем России» едва ли не стал Сталин. Смутные идеологические предпочтения и генетическая предрасположенность к фасадной империи сегодняшних правителей заставляли Л. Л. искать свой телеязык, в котором неизбежные рифмы времен и аллюзии не были бы слишком явными. Однако история искусств неразрывно связана с социальной историей. Попытка в фильме о гостинице «Москва» вынести за скобки мандельштамовский «шум времени» обернулась неудачей. Исследованная автором до последнего фаянсового унитаза гостиница, плохо вписанная в контекст эпохи, реяла в безвоздушном пространстве, хотя и вблизи от Кремля. Но Листова ищет и находит свой ракурс. Начиная с «Сочи» она стала обращать больше внимания на тему неоправданно высокой цены, которую пришлось заплатить за весь этот ажурный бело-розовый антураж, за всю эту невыносимую легкость курортного бытия.

Большой стиль, подводит нас к мысли цикл «Советская империя», направлен на уничтожение индивида, придавленного грандиозностью очередной великой стройки. Вот и в «Метро», как в театре абсурда, исчезают те самые люди, которые его придумали, проектировали, строили. Каганович, отец московской подземки, возглавляет всевозможные чистки, приговаривая: «Мало расстреливаем!»; Хрущев, которого Каганович привез в столицу, съедает первым делом своего благодетеля; и нет предела этой дурной бесконечности. Как многое в нашем отечестве, метро появляется в задыхающейся от пробок Москве 30-х не благодаря, а вопреки. И даже красота станций случайна: плохо работала кафельная промышленность, оттого вестибюли решили украсить мрамором и естественными камнями.

В своем проекте Листова выбрала для себя миссию хроникера. Но прием холодной отстраненности регистратора событий от самих событий, которую ввел в моду учитель Парфенов, не всегда ей удается. Ученица блистательно, не хуже учителя, дозирует иронию, избегает пафоса, чурается эпоса. Но голос Лизы слегка вибрирует, когда она рассказывает о тех, кто в невыносимых условиях, киркой и лопатой, построил наше лучшее в мире метро.

Когда заглянешь за фасады империй, оптика начинает меняться. Самое поразительное в фильме — кадры пустых станций с их витражами, храмовыми сводами, плодово-ягодным изобилием, революционными солдатами и матросами. На эту другую реальность смотришь теперь другими глазами. Листова заставила заговорить камни — вот самый главный итог и фильма «Метро» в частности, и всей «Советской империи» в целом.

Реклама ... Рекламодатель: TECNO mobile Limited
Erid: 2RanynFDyWp