Размер шрифта
А
А
А
Новости
Размер шрифта
А
А
А
Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

Вова и Юра

Телекритик

Диалог Путина и Шевчука продолжает обрастать подробностями, нюансами, трактовками. Хорошо, что есть телевидение и интернет, а иначе бы он окончательно ушел в сферу мифологии, повторив судьбу легендарного телефонного разговора Сталина с Пастернаком. Количество его версий уже давно превзошло количество произнесенных царем и поэтом слов, а новые поколения литературоведов все продолжают плодить новые интерпретации.

ТВ приложило массу усилий, чтобы пойти по стопам заполошных литературоведов, то есть запутать всё и всех окончательно. Можно только посочувствовать теленачальникам, впервые за многие годы столкнувшимся с нарушением ими же установленного миропорядка: с властью следует говорить на языке, приятном ей, власти. Традицию нарушил Шевчук. Каналы заметались в поисках подобающего регламента. Кто-то дал сюжет совсем бегло, кто-то — в смутном закадровом пересказе, кто-то и вовсе умолчал. Однако даже в развернутом материале Первого канала острый разговор премьер-министра с рок-музыкантом был мастерски смикширован благостным рассказом о благотворительной акции фонда «Подари жизнь», в рамках которой он и проистекал.

Впрочем, сегодня тот, кто хочет знать всё, тот знает. Блогосфера молниеносно отреагировала на сенсацию, но и тут, как водится, на три человека приходилось пять мнений. Часть народа сразу принялась ликовать: Путин разрешил «Марши несогласных»! Другая часть тотчас произвела Шевчука в герои ранга Александра Матросова, отважно бросившегося на амбразуру. Третья часть усмотрела в диалоге, который транслировал аж сам Первый канал, признаки давно (и тщетно) ожидаемой оттепели… Подробный взрыв эмоций выразителен сам по себе. Как же нужно было умудриться зачистить телевизионную поляну, если то, о чем постоянно говорят газеты и интернет в общем и Шевчук в частности, вызывает шок при принесении во вторую (телевизионную)
реальность? Вопрос, конечно, риторический. Если что из намеченного в стране и выполнено безукоризненно, то это означенная зачистка.

Тем не менее замечательно, что диалог состоялся. Хотя приходиться признать: несмотря на личное мужество Шевчука, Путин его переиграл. Количество недовольных в стране растет, пар следует время от времени выпускать. Лучшего формата для подобных задач, чем встречи национального лидера с творческой интеллигенцией, со времен советской власти еще не придумано. И неважно, что лидер путался в показаниях, не отвечал на поставленные Шевчуком вопросы. Зато он хорошо знает, чего от него ждет телевизионный электорат — тут ему нет равных. Именно данный электорат в лице его лучших представителей, милиционеров и омоновцев, понял Путина гораздо быстрее и правильней, чем возбужденные блогеры, о чем свидетельствуют события на Триумфальной 31 мая.

С любыми несогласными ТВ поступает просто — оно их не замечает. Вчерашняя акция не стала исключением: о ней, насколько я могу судить, сообщили только РЕН ТВ и канал «Мир». Но и подобной малости достаточно, чтобы понять: это было круто. В автозаки швыряли не только участников, но и случайных прохожих. Растерянный уполномоченный по правам человека Владимир Лукин недоумевает: почему лояльному прокремлевскому молодняку можно митинговать на площади, а оппозиции нельзя? (И это при том, что ни о каком заявленном донорстве, как убедительно доказал корреспондент РЕН ТВ, речи не шло: в установленных на площади медицинских палатках в лучшем случае можно было определить группу крови.) Но легче уполномоченного сменить, чем ответить на столь сложные вопросы.

«Мы живем, под собою не чуя страны», — писал Мандельштам в стихотворении, за которое его и посадили. Фраза, вполне актуальная и сегодня. Кстати, именно арест поэта стал поводом для разговора Сталина с Пастернаком. Разговор вышел странным, но хоть какую-то пользу, по мнению многих экспертов, Мандельштаму он принес: ссылку в чердынскую глухомань ему заменили на более цивилизованный Воронеж. Диалог Путина с Шевчуком тоже получился странным, но результаты оказались совсем уж неоптимистичными. Вчера был самый жесткий разгон митинга за все время существования «Стратегии-31».

Сталин утверждал: исторические параллели всегда рискованны. Он прав. Я не настаиваю на аналогии, а просто пытаюсь вписать наиболее нашумевшее событие последних дней в существующий контекст. Каков контекст, таковы и параллели.