Цивилизация
В субботу окончательно рассеялось главное завоевание последнего десятилетия — стабильность. Только граждане, изучающие жизнь по ящику (то есть основное народонаселение отечества), так ничего про знаменательное событие и не узнают. Разве что они дадут себе труд внимательней посмотреть на картинку погрома на Манежной: картинка в отличие от комментариев более чем выразительна.
Телевидение блистательно научилось информировать население так, чтобы в самом процессе отсутствовала информация. Вот что я имею в виду. Нельзя сказать, что субботнее побоище не заинтересовало каналы. Заинтересовало. Репортажами с Манежной открывались все выпуски новостей. Однако путаные комментарии к ним свидетельствовали лишь о том, насколько виртуозно комментирующие овладели искусством эвфемизма. О главной подоплеке сражения — националистической, фашистской, ксенофобской — никто и не упоминал. На самый радикальный жест отважился только всегда улыбчивый Сергей Брилев, назвал происходящее «массовыми бесчинствами». Итоговые программы воскресенья и вовсе решили не вдаваться в подробности. В них хулиганили заморские акулы, пылали предвыборные белорусские страсти, пел Путин. В подобном богатом контексте для Манежной места совсем не осталось. Главная установочная программа «Вести недели» с трудом его нашла ближе к финалу выпуска. Крупицы правды пытались отыскать лишь Марианна Максимовская и Вадим Такменев. И только юный телеканал «Дождь» (организация включена Минюстом в список иноагентов) позволил себе часовой разговор в прямом эфире с участниками событий, а затем показал кадры преисподней, в которую погромщики, вытесненные с площади, превратили метро «Охотный Ряд».
Ни один канал не прервал эфир молнией спецвыпуска, как подобает поступать в подобных случаях в цивилизованном медийном пространстве. Весь пыл ТВ ушел на эпопею с Филиппом Киркоровым, каковая превратилась в один большой спецвыпуск. Тут уж наблюдались невиданные чудеса оперативности. Сам Андрей Малахов, кажется, впервые покинул свою студию и ринулся в тель-авивскую психиатрическую клинику. В глубине большой палаты, отвернувшись к стене, как и положено психам, лежал весь в чем-то голубом поверженный поп-король. Король, избивший на репетиции женщину, плакал и пел, самобичевался и самовозвышался, клеймил врагов типа Баскова и говорил о великой любви к Алле. Затем эта «Санта-Барбара» покатилась по всем программам, меняя по ходу знаки. Если в первом явлении Киркорова народу еще можно было усмотреть намек на откровенность, то дальше душещипательная сериальная исповедь, щедро приправленная примитивной проповедью, ничего, кроме омерзения, уже не вызывала.
Несопоставимость масштабов поражает воображение. В телевизионном поединке Киркорова с Манежной Филипп Великолепный по количеству и качеству сюжетов, посвященных его особе, одерживает убедительную победу. Наверное, старшие кремлевские товарищи решили, что страна, только-только пережившая кущевский ад, не должна подвергаться очередному стрессу. Думаю, старшим товарищам виднее. Во всяком случае, когда я посмотрела программу Сергея Минаева «Честный понедельник» о субботних событиях, эдакую смесь невежества с агрессией, то подумала: пусть уж действительно они лучше молчат. Когда наступательный генерал-майор Владимир Овчинский дает отпор робкому Михаилу Барщевскому («осторожно нужно говорить «русские фашисты», а то к ним придется причислить весь русский народ»), становится совсем уж страшно…
Греет только одна мысль, зафиксированная президентом в твиттере: всё под контролем. А потому Медведев спокойно наслаждается концертом Элтона Джона. Путин, не привыкший ждать милостей от природы, сам дает концерт голливудским звездам, приехавшим на благотворительный фестиваль «Благовест». Подданные, распределившиеся между двумя основополагающими проектами — «Стиляги-шоу» и «Лед и пламень», тоже пляшут и поют. Страна, облачаясь в мишуру и блестки, стремительно движется навстречу Новому году.
